костюме. Он грустно смотрел на меня, не говоря ни слова.
— Здравствуйте, — сказал я. Он ответил легким полупоклоном. — Я бы хотел посмотреть на могилу моего друга. Его похоронили вчера.
— Как его зовут?
Честно говоря, я бы предпочел упоминание о покойнике в прошедшем времени. Но поправлять служителя не стал.
— Темер Уинстон. Генерал, — ответил я и зачем-то добавил, глядя в непроницаемое лицо: — Он был представителем Конфедерации Сор-ка на Парфии.
— Третий участок. — Служитель показал на висевшую на стене схему кладбища. — Вас проводить?
— Пожалуйста.
— Тогда прошу вас минуту подождать.
Служитель наклонил голову и скрылся за дверью. Прошла не минута, а целых три, прежде чем оттуда вышла девушка несколько, на мой взгляд, рассеянного вида. Я бы даже сказал, что она походила на пьяную, но предположить подобное в хорошо отлаженной машине здешнего сервиса было невозможно.
— Здравствуйте, — нараспев проговорила она. — Меня зовут Сью. Я буду вашим сопровождающим. Прошу вас следовать за мной.
Дорожка, по которой мы шли, с обеих сторон была обсажена высоким кустарником: мы шли, словно выпавшие из пространства.
— Скажите, вы видели, как хоронили генерала?
— Кого?
— Генерала Уинстона.
— А кто это?
Ничего себе!
— Мы сейчас идем к его могиле, — сдерживая раздражение, сказал я.
— Нет. Здесь нам направо, — показала она на ведущую в сторону дорожку.
В ее тоне любезности было много меньше, чем это должно было предполагаться ее служебными инструкциями. За время моего пребывания на Парфии она была первым человеком, который всем своим видом говорил мне, что я ему мешаю.
Теперь мы были на третьем участке. Аккуратные ряды могил, в основном богато убранных, несколько склепов-мавзолеев со скульптурными композициями и барельефами, изображающими скорбь или прижизненные пристрастия усопших. Один из покойников явно имел отношение к космическому флоту, другой, скорее всего, был актером. Скульптура Меркурия говорила о торговом прошлом покоящегося в земле праха.
Я обратил внимание на даты смерти, значащиеся на захоронениях. Позапрошлый год, прошлый, нынешний.
— Скажите, здесь у вас элитный участок?
— Нет. Мы хороним всех подряд, по мере поступления. На Парфии демократическая система.
Видела бы она, как меня сегодня встречали! Но чтобы не расстраивать и без того удрученную девушку, я не стал ей об этом говорить. Но если это правда, то хоронят здесь не так уж часто. Два, может быть, три человека в месяц. Здесь, конечно, курорт, а не богадельня для престарелых ветеранов космофлота, но все равно мало для такого крупного города.
— Это единственное кладбище? — спросил я.
— Вы имеете в виду… — Она посмотрела на меня оскорбленным взглядом, как будто я попытался выяснить размер ее лифчика. — Конечно. А зачем еще одно?
Табличка с именем Уинстона была едва видна за венками. Судя по надписям на ленточках, о его смерти скорбели коллеги, губернатор, представительства нескольких планет и правительство Конфедерации Сорка. С полсотни живых цветов еще не успели увянуть: крупные капли влаги блестели на некоторых лепестках. Кто-то совсем недавно освежал их, и я с благодарностью подумал о здешних служителях.
Скорбь моя была не настолько сильной, чтобы не заметить две фигуры на дальнем конце участка. Впрочем, мое внимание они привлекли только на секунду, не больше. Я забыл бы о них в следующее мгновение, как забываешь случайно встреченного на улице незнакомого человека. Если бы не тень Сью, лежащая слева от могилы генерала. Она пришла в необычное для этого смирного места волнение. Махала рукой, перемещалась вправо-влево и активно кивала головой, вставая при этом на цыпочки.
Наконец один из тех двоих заметил ее знаки, что-то сказал второму, они поднялись и скрылись за густым кустарником. Я поклонился генералу, повернулся и спросил, в упор глядя на служительницу:
— Кто это был, Сью?
— Где? — засуетилась девушка.
— Там. Двое. Вы им так отчаянно махали, что я уже начал опасаться, как бы меня не сдуло.
— Я не махала… То есть… Это наши служащие. Добровольцы. Что-то вроде волонтеров. Они нам помогают, — закончила она с облегчением.
Одновременно придумывать и стараться говорить убедительно — трудно. Я это по себе знаю. Но жалость моя была мгновенной. Поэтому я уточнил:
— То есть сами вы не справляетесь?
Это был удар ниже пояса. Я имел представление о том, как люди держатся за свои рабочие места в богатых заведениях, в дорогих отелях, на пассажирских филиалах, на межпланетных лайнерах повышенной комфортности, где кроме приличной зарплаты им перепадают немалые чаевые от клиентов. А вся Парфия была одним большим шикарным отелем. И сам я мог оказаться не скорбящим родственником, а одним из многочисленных проверяющих.
Она смотрела на меня взглядом кролика и несла уже совершенную чушь.
— Это добровольцы… Из числа отдыхающих… Мы по инструкции обязаны во всем идти навстречу нашим клиентам. Если они сами решили, то мы не можем им препятствовать.
— В чем препятствовать, Сью? Что они решили?
— Я не знаю… Клиент всегда прав.
На нее было жалко смотреть. Она то глупо отнекивалась, то по памяти воспроизводила строчки из не известных мне документов. И еще она боялась. Меня, что понятно. Но еще больше она боялась говорить правду.
В общем, я примерно догадывался, о чем она не хочет говорить. Какой-нибудь мелкий бизнес, которым она с приятелями занимается потихоньку от хозяев. Может быть, воруют детали украшений с могил и толкают их перекупщикам. Воровать у мертвых подло, это называется мародерством, но сейчас у меня другое дело, и я не сомневаюсь, что сегодня вечером, а то и ночью, когда я буду спать сном праведника, начальство свяжется со мной и будет настойчиво спрашивать о том, что мне удалось выяснить. А когда поймет, что я так и не научился творить чудеса с мгновенным раскрытием убийств высокопоставленных чиновников, то задумается о необходимости моего дальнейшего пребывания на этой планете.
Короче говоря, у меня своих дел хватает, чтобы еще лезть в делишки какой-то Сью и компании.
— Идите. Вы мне больше не нужны, — проговорил я суровым тоном строгого, но справедливого отца.
— Спасибо, — она послушно кивнула, глядя на меня снизу вверх, и заспешила по дорожке, забыв сказать обязательные слова прощания.
Я проводил ее взглядом, в последний раз посмотрел на могилу генерала и понял, что хочу увидеть то захоронение, около которого сидели двое. Сейчас, когда никто не отвлекал меня своими слезами и трясущимися губами, я мог спокойно проанализировать ситуацию. Во-первых, во мне говорило неутоленное любопытство, удовлетворить которое не составляло большого труда. Во-вторых, я вспомнил, в каких позах сидела та парочка. Расслабленные, обессиленные, как спортсмены после хорошей тренировки. И поднимались они вяло-медленно, и уходили в кусты, как будто через силу.
Я не спеша побрел между могил, посматривая на самые интересные надгробия. Экземпляры попадались удивительные. Некоторым место было в художественной галерее. Причем все — в отличном
