религию, подключился к бездействующему компьютеру и сумел получить сведения из его памяти. На борту шаттла находился один пассажир и разнообразные сельскохозяйственные продукты; похоже, вакуумный организм сумел выбраться из грузовой гондолы, прежде чем ее демонтировали.
Марис и Сомерсету не пришлось искать погибшую команду. Рабочие, которые отсоединили грузовые гондолы и отключили двигатель, уже это сделали. Три тела в защитных комбинезонах находились в складском помещении около висевшего на кабеле аварийного обогревателя и пустого бака для топлива.
Склад, обогреватель и защитные комбинезоны стали последней надеждой команды перед лицом неизбежной смерти. Когда в шаттл угодил снаряд, система жизнеобеспечения охладила воздух до минус двухсот градусов по Цельсию. Один за другим члены команды погрузились в гиподермический сон, их тела превратились в куски льда.
Под наблюдением одного из дюжины пикси, по непонятной причине летавших вокруг шаттла и проникавших внутрь, Марис и Сомерсет идентифицировали тела, собрали и переписали личные вещи и уложили погибших в герметичные гробы, которые Симбиоз, проявив стандартное благодеяние, доставит оставшимся в живых родным. Тем не менее одного тела не хватало — пассажирки. Марис предположила, что несчастная спряталась в каком-нибудь дальнем углу корабля, чтобы умереть там в одиночестве, и спасатели ее просто не нашли. Она не сомневалась: рано или поздно замерзшее тело пассажирки будет обнаружено. Нужно только разобрать систему жизнеобеспечения.
Как только гробы были отправлены, на борту появились еще два члена аварийной команды Марис. Они привели в порядок освещение и систему подачи электричества, собрали мусор, починили систему жизнеобеспечения и вообще сделали все возможное, чтобы внутри шаттла можно было работать. Только после этого они могли перейти ко второй стадии операции — демонтажу системы управления кораблем с целью сбора золота, серебра, иридия, германия и других редких металлов.
Именно Тай Сириварден заметил, что кухонная машина шаттла разобрана, а блок, в котором находилась «закваска», и вовсе куда-то исчез. Он сообщил о своем открытии Марис, когда их смена закончилась, и они вернулись на орбитальный модуль. Тай поспешил добавить, что его любимые призраки тут ни при чем, поскольку всем известно: им не нужна пища.
— Кто-то (или что-то) все утащил, — упрямо стоял он на своем.
— Я не придумываю.
Он был тощим, потрепанным молодым человеком, который казался особенно хилым в своем грязном голубом жилете; бритый череп украшала жирная черная татуировка. Резинку он жевал непрерывно, и сейчас тоже; на шее у него напряглись мышцы, когда он уставился в глаза Марис.
— Может быть, команда съела саму «закваску», поскольку робокухня не смогла синтезировать пищу без электричества, — предположила Марис.
Тай надул шарик из жевательной резинки.
— Если бы они хотели съесть «закваску», зачем демонтировать машину? И почему не тронули запасы пищевого желе в своих комбинезонах?
— Предпочли «закваску», — коротко ответила Марис. Она проработала двенадцать часов без перерыва и хотела только одного — принять душ и отправиться спать. Она не желала тратить время на страшилки Тая. — У нас осталась всего одна неделя, а после нас переведут на другое место. Оставь свои дурацкие идеи или напиши докладную Баррету.
Тай, конечно же, ничего не стал писать. Для членов команды глава спасательной экспедиции был неистощимой темой шуток; замшелый бюрократ, которого отправили сюда за какую-то провинность, редко покидал свой корабль и не имел ни малейшего представления о трудностях простых работяг.
Однако Тай не отказался от своих подозрений. На следующий день во время вахты он снова подплыл к Марис.
— Что-то здесь не так, — сказал Тай. — Я проверял рабочий отсек снаружи. Выяснилось, что все топливные баки в аварийной системе энергоснабжения исчезли.
— Команда затащила их внутрь, когда пострадал корабль, — проговорила Марис. — Мы же видели один бак около тел.
— Верно, а где остальные три?
— Найдутся, — заявила Марис. — Успокойся и займись делом.
Они парили голова к голове в узкой шахте системы жизнеобеспечения шаттла, где Марис занималась тем, что подводила электричество к приземистой портативной аффинажной установке, которая плавила металлы, отделяла и собирала их при помощи метода лазерной хроматографии. За золотистым визором Тая Марис увидела испуганные глаза. Он действительно чего-то боялся.
— Неужели ты ничего не чувствуешь? — спросил он. — Дело не в том, что здесь случилось нечто необычное. У меня такое ощущение, будто
— Наверное, это Баррет. Он вечно висит у меня на хвосте, пытаясь заставить вас, ребята, соблюдать график. Нам дали пятнадцать дней, чтобы раздеть корпус. Если мы не уложимся в отведенное время, он нас оштрафует. Ты можешь себе такое позволить? Я нет. От меня зависит благополучие нескольких человек. Забудь о топливных баках. Это загадка из тех, которые решаются сами собой. Ерунда. Ну-ка, повтори.
— Это не ерунда! — с вызовом в голосе заявил Тай, сделал в воздухе сальто и помчался прочь по длинному коридору.
— И еще, — крикнула Марис ему вслед, — хватит мудрить с пик-си. Баррет сказал, что ты испортил одного из них.
— Мне не нравится, когда за мной подсматривают во время работы, — заявил Тай.
— Что ты сделал, Тай?
— Приклеил его к перегородке. Если Баррету охота за мной шпионить, пусть сам его снимает.
Тай не желал расставаться со своими подозрениями и не сомневался: по шаттлу разгуливает призрак. Чуть позже Марис поймала его за разговором с Бруно Петерфрендом, четвертым членом их команды. Тай с Бруно потратили несколько часов, прочесывая систему жизнеобеспечения корабля, и представили ей отчет: коммуникационный модуль исчез; сняты насосы и фильтры с кондиционера; нет на месте спальных мешков и инструментов.
— Кто-то все это забрал, — сказал Тай. — И устроил себе уютное гнездышко.
— Мне кажется, он прав, босс, — согласился Бруно. — Все, что мы перечислили, исчезло.
— Шаттл подбили в самом начале войны, — возразила Марис. — Никто не мог остаться в живых — прошло триста дней.
— Человек не мог, — заявил Тай. — Мы имеем дело с привидением, это точно. Оно прячется и ждет подходящей минуты, чтобы отправить нас на тот свет.
Марис приказала Таю и Бруно заняться делом, хотя прекрасно знала, что они не успокоятся. Парни тратили драгоценное время, охотясь за несуществующим призраком, и теперь бригада выбилась из графика.
Естественно, вечером с ней связался Баррет. Он проверил записи о проделанной работе и поинтересовался, почему ее команда все еще занимается редкими металлами, в то время как им уже следовало Приступить к демонтажу термоядерного реактора. Марис не собиралась отдавать свою команду на растерзание Баррету и потому просто наврала. Она сказала, что калибровка аффинажной установки сбилась, на складе возникло загрязнение, и ей пришлось проделать все заново.
— Не хочу вас штрафовать, — заявил Баррет, — но придется. Вы отстаете от графика, Марис, а я не могу допустить, чтобы пошли разговоры, будто у меня есть любимчики. У вас вычтут 30 процентов дневного тарифа, но если к концу завтрашнего дня вы не демонтируете реактор, боюсь, я буду вынужден принять более суровые меры.
Джеймс Джо Баррет, хитрющий ублюдок, наградил ее сладенькой сочувственной улыбочкой. У него было мясистое, щекастое лицо, бритая голова (он брил даже брови) и дурацкая бородка — что-то вроде тощей косицы, прилепленной к подбородку и украшенной черной шелковой лентой. Марис считала, что он ужасно похож на эмбрион, появившийся на свет как результат очередной идиотской программы ускоренного роста. Баррет сидел, удобно устроившись за своим столом, в чистой, ярко освещенной каюте, на полке у него за спиной стояли живые растения, в жирных руках он держал кружку с чем-то дымящимся. Кофе, наверное, подумала Марис.
