господина Руткевича и заметка под заголовком «Несчастливый счастливец». В ней рассказывалось о феноменальном выигрыше этого господина, но сумма не называлась, так как он сам и все его домочадцы были зверски зарезаны бандитами, переодетыми в полицейских, а деньги украдены.
— Какой ужас! — сказала Анна Ивановна за утренним чаем, просматривая газету. — Это ведь тот господин, который был у нас и требовал деньги за проживание. Их вырезали — его и всю его семью… Лора, что ты об этом думаешь?
— Он любил деньги и был готов ради них заплатить любую цену, — серьезно произнесла девочка. — Он получил деньги, а Мамон получил плату за них. Ведь получая что-либо, ты должен и отдавать. Мари, передай, пожалуйста, сливки.
А Анисим запил, он пил беспробудно двое суток, пока его не протрезвили, окатив из ведра ледяной водой и не отвели к хозяину, господину Лисовскому, который долго с ним беседовал при закрытых дверях. После этого Анисим отправился к Петряковым и сообщил, что господин домовладелец с пониманием отнесся к их положению и не торопит с оплатой за проживание — они могут погасить долг, когда у них появится возможность.
Вскоре Анисим вместе с семьей, никому ничего не объясняя, переехал в другой дом, на место менее доходное, но более спокойное.
1. Украинское Полесье. Весна. 2005 год
По обе стороны дороги теснились мрачные, в обхват деревья, заслоняя собой небо, солнце, окутывая землю вечной тенью. Неожиданно мелькнул просвет — это оказалась вырубка, автомобиль выехал на открытое пространство, затем на мостик через зеленую заболоченную речку и вскоре вновь углубился в густой темный лес.
— Леса, болота, топи — это наше Полесье, — произнес плотный широкоплечий мужчина в темно- синем пиджаке, треснувшем под мышкой с правой стороны.
Он был водителем, мог быть гидом в этих местах, помимо того что был кооператором — владел небольшим хозяйством. Районной властью ему было поставлено задание встретить столичную журналистку, проследить, чтобы она не умерла от голода и жажды за время командировки, а заодно выведать, чем она дышит, какие у нее задания, кроме озвученного, и обо всем этом доложить.
— У нас катастрофически мало земли под посевы, к тому же это не чернозем. Леса много — вишь, какие красавцы стоят! — но вырубка разрешена только избранным. — Тут он осекся и поправил себя: — Кто имеет соответствующую лицензию. Я хотел было поставить небольшую лесопилку, но… Выращиваю в этом лесном краю зерновые: ячмень, пшеницу…
— Извините, — прервала его девушка. — Николай Николаевич, я хочу вам напомнить, что нашу газету не интересует сельхозтематика — мы рассказываем читателям о паранормальных явлениях, удивительных случаях, таинственных местах. Меня вот послали в ваши края, чтобы подготовить материал про оборотней. Вовкулаки по-местному. Что вы об этом можете мне рассказать?
— Вовкулаки попадаются не часто, но попадаются… Уж очень они лютые — не приведи Господь с ними встретиться один на один! Меня Бог миловал — поэтому и живой. — Мужчина говорил серьезно, но девушка в этих словах уловила насмешку.
«Уж лучше бы я писала о сельском хозяйстве — там все понятно и не смешно. А тут… Я журналистка, я должна верить в то, о чем пишу… По крайней мере пока материал не написан, иначе ничего путного у меня не получится. А мне надо, надо себя показать — ведь это моя первая самостоятельная командировка».
— Расскажите мне хоть об одном таком случае. Было бы здорово, если бы и со свидетелями можно было поговорить.
— А что рассказывать? Днем он как человек, ходит себе, делами всякими занимается. А вот ночью, в полнолуние или на молодой месяц, может в волка превратиться.
— А дальше что?
— Ничего. Я все рассказал.
— Дорогой Николай Николаевич! Это все известно еще из бабушкиных сказок, вы о конкретном случае расскажите. Имярек ночью в лесу встретился с оборотнем, и что из этого вышло.
— А ничего особенного не произошло бы с этим вашим «имяреком» — загрыз бы его оборотень! И все. Наши местные, когда неспокойный месяц, не то что ночью, днем далеко в лес боятся заходить. Вот так!
— Раз боятся, значит, были случаи… Вот о них и расскажите.
— Были… Но подробностей не помню. Может, лучше о моем хозяйстве в газету черкнете? Не за спасибо — свинью задавлю, вам подарю. Говорят, в столице больно мясо дорогое.
— Спасибо за свинью, но я мяса почти не употребляю и про хозяйство писать не могу — редактор не пропустит. Мне про оборотней надо подготовить материал.
— Свинья большая — и редактору хватит. Может, пропустит?
— Не пропустит, потому что он сам свинья. Пишу я про оборотней, а он им и является, только превращается не в волка, а в свинью.
— Да ну?
— Вот так. Вспомнили что-нибудь о вовкулаках?
— Не знаю, вроде нечего и рассказывать.
— Хорошо. Тогда познакомьте меня с тем, кто может рассказать. Не привезу материал, редактор возьмет и съест меня! Он хоть и свинья, а кровожаднее волка.
— Раз такое дело, познакомлю с Леонтьевичем. Это наш местный учитель, историк. Как байки начнет рассказывать, так просто закачаешься.
— Вы упомянули в разговоре «неспокойный месяц» — что это такое?
— А это когда полная луна. Очень опасное время.
Через полчаса они въехали в село — чуть больше сотни небольших домиков, затерявшихся среди леса.
— Это и есть Страхолесье, наше село. Я живу дальше, на хуторке, там основные сельхозугодья. А здесь что? Участок не более двадцати соток — это чтобы кое-как свести концы с концами. Бедный на землю край. А вот и школа. Сейчас познакомлю с Иваном Леонтьевичем, учителем и краеведом. Может, он что расскажет.
Школа представляла собой обычный домик, почти таких же размеров, что и остальные, единственным его отличием была скромная вывеска «Школа» и рядом был не огород, а футбольное поле с деревянными воротами.
— Совсем маленькая школа, — заметила Иванна, выходя из «Нивы».
— Четырехлетка. А большой и не надо — почти некого учить. Молодежь бежит в город, там оседает, а сюда приезжает за продуктами… Пойдемте, занятия закончились, а Иван Леонтьевич, наверное, здесь.
Они прошли по узкой бетонной дорожке, зашли в домик и оказались в небольшой комнатке-коридоре с печью и двумя дверьми, недавно покрашенными в белый цвет. Николай Николаевич уверенно толкнул дверь справа, и они вошли в более просторное помещение. Это был класс — с десяток столов, классная доска, цветы в горшках на подоконнике. За учительским столом сидел тщедушный мужчина лет тридцати пяти, в очках, и что-то читал.
— Здравствуй, Иван… Леонтьевич! Журналистку тебе привез — всякими местными байками интересуется. Уважь — расскажи, что знаешь.
— Здравствуйте! — Мужчина поднялся из-за стола и сделал шаг навстречу.
Он оказался небольшого роста, с лицом, слегка побитым оспой. Толстые стекла очков делали выпуклыми голубые глаза, которые плохо гармонировали с редкими каштановыми волосами. Журналистке, в силу того что сама она была немаленького роста, нравились высокие мужчины. А этого она сразу определила в «книжные черви» — явно предпочитает книжку веселой компании. Журналистке было двадцать пять лет — возраст, когда каждого встреченного мужчину оценивают как вариант для брака. Натуральная блондинка
