Вести с моря и суши

V

Шаг до границы пороховой
свинцового континента,
где ноги запутываются в траве,
которой в помине нету.

— Товарищ, мать обними за меня…
Уже стекленеют очи.
Наверно, в страну, где сады и хлеб,
уходит мертвый рабочий.

Овчарка смерти, не лай, пулемет:
все равно твоя песня спета.
Поднялся в атаку рабочий люд
на всех перекрестках света.

Чертеж человека

Мир покрыт колыбелями,
они поют по ночам.

Человек живет, нагромождая кубы камней
для домов грядущих людей.

Согнутый климатом и средою,
ориентируясь по башням, дымовым трубам и антеннам,
ежедневный путник в своем городе,
терпящий крушение, начиная с пяти,
среди электрической растительности
уведомлений, объявлений, реклам.

Дрессировщик машин,
обитатель небоскребов,
ты на Севере и на Юге, на Западе и на Востоке —
белый человек, желтый человек, черный человек.

Цветут в его руках
маршруты поездов и пароходов.

В его глазах складываются
утра, накормленные газетами.

Железная дорога шлифует землю,
волоча за собою стружки пейзажей,
а самолет восстает на географию,
ведомый человеком с совершенными руками.

Человек кричит
в Мехико, в Берлине, в Москве и в Буэнос-Айресе,
радиограммы опутывают планету.

Вот он, пейзаж нашей ночи:
город опоясывается поясом поездов,
прожекторы высовывают рожки улитки,
и спускается самолет, потерпевший крушение в небе.

И поднимается Человек, изобретатель грядущего,