Сквозь благовест, не смешиваясь, льется с запредельной вышины Голос одной из Великих сестер, преломляясь трижды, от ступени к ступени, от сознания к сознанию:
Навна! сестра моя! Памятью мудрой, Памятью строгой помнишь ли ту, Первую, с кем в безначальное утро Игры делила в этом саду? Голос Навны
Как я смогла бы не помнить? О, помню: Вниз уходила ты… снег и ручьи Горную сагу журчали по камню И превращались в руки твои. Ныне, в Энрофе, тобою согретый Запад стал краем возвышенных прав, Сольвейг, Офелией и Маргаритой Блики твоих отражений назвав. Голос Второй Сестры
Видела ль ты, как смягчала я кару, Жизнь озаряла улыбкой мадонн, Жанною д'Арк, Беатриче и Кларой Блики роняя в полночь времен? Голос Третьей Сестры
А узнаешь ли — с дороги венчальной — Солнцем увенчанный мой Гималаи? Голос Навны
Помню: тогда еще отблеск начальный Красил вершины… Врачующий май В засуху знойных равнин ты сводила, Ливнем духовным кропила поля, Радхой{61}, Сакунталой{62}, Ситою{63} милой Многонародную скорбь окрыля. Голос Четвертой Сестры
Мир тебе, Навна, от той, кого чаял Южный гигант, непреклонный в добре, Души героев-творцов обручая С Лейли{64}, Мумтаз-и-Махал{65}, Зохере{66}. Голос Пятой Сестры
Мир и от той, что, склонясь, рассыпала С розовых арок заката росу В рощи Ниппона{67}, в ущелья Непала, В храмы Кваннон{68} и Аматерасу{69}! Экклезиаст и его вожатые вступают в храм Солнца Мiра.
А внизу, в трехмерно-пространственном мире — тишина. Облака становятся совершенно розовыми.
Архитектор, погруженный в созерцание, не отнимет рук от лица
Женственность Мира из сердца вселенной Льется в них волнами токов благих, Плоть свою обретая нетленную В Дочери их. Женщина
