По мотивам манги Сиро Масамуне.
1 ч. 38 мин.
Что случилось с киберпанком в кинематографе? Кажется, то же, что и с киберпанком в литературе: высшие достижения и пик надежд, связанных с этим направлением, остались где-то в середине 90-х. Можете ли вы припомнить хоть одно заметное киберпанковское кинопроизведение, появившееся в XXI столетии? И я тоже нет.
Однако есть еще у киберпанка надежный оплот, настоящая твердыня жанра. Это, конечно же, Япония и японские мультфильмы — аниме. Да и кому, как не японцам, признанным лидерам технического прогресса, насквозь оцифрованным и с ног до головы опутанным Всемирной Паутиной, блюсти славные традиции?
Киберпанковские аниме выходят в Стране Восходящего Солнца не так уж и редко. Но полнометражный фильм Мамору Осии «Невинность», безусловно, стал событием. Во-первых, это непосредственное продолжение культового «Призрака в доспехах», который был выпущен на экраны в далеком уже 1995-м (в один год с «Джонни-мнемоником»). А во-вторых, это довольно умное, увлекательное и на диво поэтичное кино.
Почему умное? А потому, что режиссер и сценарист Осии пытается заглянуть за привычные границы киберпанка. Его предшественники в лучшем случае доходили до утверждения о возможности самостоятельного зарождения разумной жизни где-то в недрах Сети. Первый «Призрак…» как раз заканчивался сценой слияния такой вот виртуальной личности с личностью реальной. А в «Невинности» вопрос поставлен иначе: способна ли «информационная» жизнь сравниться с материальной? К каким эксцессам может привести желание виртуалов обрести душу?
Важно, что подобный подход позволяет создать остросюжетное повествование, в центре которого — поиски хозяина киборгов-убийц. Порой сюжет даже кажется чересчур запутанным — скажем, когда главный герой, детектив Вату, пытается выбраться из «дурной бесконечности» виртуальных замков… Но все искупает изысканная красота картинки (как оказалось, ЗD-технологии и большое искусство вполне совместимы) и чудная медитативная музыка Кендзй Каваи. Такой фильм можно пересматривать многократно.
ШОН ИЗ МЕРТВЕЦОВ
(SHAUN OF THE DEAD)
Производство компаний Universal Pictures, Studio Canal и Working Titles Films, (Великобритания), 2004.
Режиссер Эдгар Райт.
В ролях: Саймон Пегг, Билл Найи, Дилан Моран и др.
1 ч. 39 мин.
Тридцатилетний недоумок и оболтус Шон снимает дом вместе с Эдом, другом детства и таким же придурком. Пивная, диван, телевизор, туповатые соседи и монотонный заторможенный мир… Но тут жизнь двух друзей-обормотов заканчивается: на улицах появляются зомби. Такие же заторможенные и туповатые. И оказывается, что разница между мертвецами и обывателями — лишь кровавые ошметки на рожах. Время спасать маму Шона, его подружку, ее друзей, а для этого, как минимум, нужно встать с дивана, оторваться от банки с пивом и вступить в бой… Словом, лишь когда настырные кадавры пытаются завладеть домом, друзья начинают «мочилово». Причем, заметьте, никаких бензопил и помповух: все, как в жизни — лишь бита для крикета, ржавая лопата и чужая машина. И лишь к концу фильма (поклон Антон Палычу) выстрелит доселе висевший на стене паба винчестер.
Отменное звуковое оформление по-британски прямолинейно. От расслабляющего пролога — ремикса мелодии к ромеровскому «Рассвету мертвецов» 1978 года, до угарного мордобоя с вышибанием мозгов (дротики для дартса и бильярдные кии) в такт квиновскому «Don't stop me now», перебиваемого британским же юмором: «Убей Королеву!» — «Что?!» — «Выруби музон!».
По словам Саймона Пегга, исполнителя главной роли и соавтора сценария, «главный определяющий признак классических зомби 70-х — их бездарность. Они медлительны, слабы, глупы и непреклонны. Они — смущающее отражение наших личных примитивных желаний и внутренних страхов». Что ж, утомительно- однообразные зомби ушли пингвиньей походкой в прошлое. Пришло время комедийных лент о ходячих трупах.
А на смену пафосу бессмысленного уничтожения блуждающих трупов пришла сатира о зомбированном обществе, в чем и есть главная идея снятой последователями «Монти Пайтон» пародийной ленты. Под завязку наполненной цитатами из киноклассики и ссылками на недавние ленты о воскресших жмуриках. И что самое приятное — наконец-то с логичной развязкой. Получилось смешно и актуально.
Вячеслав ЯШИН
НА ПЕРЕПУТЬЕ ТРЕХ ДОРОГ
Мы завершаем публикацию «субъективных заметок» Дмитрия Караваева. На этот раз критик анализирует, с точки зрения «триединой концепции», новейшую историю отечественной кинофантастики.
Незабвенная эпоха перестройки отозвалась в кинофантастике примечательным парадоксом: едва расставшись с балластом политики и идеологии в конце 70-х, наша фантастическая киномуза вновь бросилась его искать — как необходимую точку опоры.
Ощущение того, что без злободневного политического контекста фантастический сюжет становится слишком легковесным и «инфантильным», появилось у кинематографистов, а главное, у самих зрителей, еще в начале 80-х. Можно добавить, что в это же время сильно истощился и научный банк идей, пригодных для закладки в сценарии: программа продвижения в космос зашла в тупик, о виртуальной реальности и клонировании еще не говорили. Именно поэтому в павильонах наших киностудий прописались старые знакомые по Голливуду — человек-невидимка (из фильма А. Захарова, 1984) и доктор Джекил с мистером Хайдом (из фильма А. Орлова, 1985), а само фантастическое кино стало синонимом сказки и фэнтези.
Спору нет, даже один такой фильм, как «Мио, мой Мио» В. Грамматикова, оправдывает деятельность всех наших «фэнтезистов» и «сказочников» 80-х… Но все-таки это было детское кино. В обществе шло подспудное брожение, взрослому зрителю была нужна другая кинофантастика — проблемная, экспрессивная, желательно политизированная и, возможно, даже «на грани фола». И в 1986 году такой фильм вышел на экраны — «Письма мертвого человека» К. Лопушанского.
Один из авторов сценария, В. Рыбаков, утверждает, что эта ядерная антиутопия, замысел которой
