– Она была не в себе, уж не знаю, на самом ли деле или только притворялась. Думаю, притворялась. Моя мать очень здоровый психически человек, поэтому представить ее в состоянии аффекта я просто не могу. Я думаю, она хотела его убить. Но все признали ее невменяемой, кроме того, приплели сюда еще и самооборону… Ведь если кого-то решили спасти, то уж формулировки найдутся! И она вместо тюрьмы угодила в клинику.
– Для душевнобольных?
– Ну да…
– Неизвестно еще, что лучше, – заметил Рэй.
– Ах, перестань! Роскошная клиника: отдельная палата, книги, журналы, прогулки – никаких ограничений. Она могла выйти, сесть в автобус и просто уехать, представляешь? А ведь она была опасна для общества!
– По-моему, ты не права, – сказал Рэй, понимая, что перечить все равно бессмысленно.
– Ей было там совсем неплохо, уж поверь мне! – взволнованно продолжала Нора. – К тому же, и там она умудрилась завести себе любовника.
– Что? – удивился Рэй. – Какого-нибудь тихого помешанного?
– Нет! Это был главный врач клиники!
– Ты наверняка выдумываешь.
– Выдумываю? Да он до сих пор поздравляет ее с каждым праздником!
– Это говорит лишь о том, что твоя мама очень привлекательный человек. Она, должно быть, была красива когда-то, но она еще и интересный собеседник, это сразу чувствуется, даже я попал под ее обаяние…
– Может быть, я и не права, – неожиданно сдалась Нора. – Возможно, главный врач не пользовался ее взаимностью, но это не так уж и важно. Главное то, что ей были созданы самые комфортные условия. Она сама говорила, что отдохнула там.
– Видимо, уж очень несладко ей жилось с твоим отцом.
– А ему с ней! Рэй, дорогой, я столько лет слышала об отце одни только гадости! Но я ведь помню, помню его! Он был чудесным, – Нора прикрыла лицо ладонями, – чудесным! Мы так дружили! Это был единственный друг в моей жизни!.. А она отняла у меня отца, отняла друга… И что дала взамен? Ничего! Я для нее была напоминанием о ненавистном человеке, вечным напоминанием… Я знаю, даже мое лицо причиняло ей боль, потому что я похожа на отца.
– Нора, так не бывает, мать не может ненавидеть свою дочь…
– Я не говорю, что она ненавидит меня. Но она меня не любит. И в детстве не любила. Мной занимался только отец, потом бабушка. А после смерти бабушки мама все время нанимала каких-то теток для того, чтобы освободиться от меня, отсылала учиться подальше от себя. А теперь я оказываюсь неблагодарной дочерью!
– Ну, успокойся, – растерянно пробормотал Рэй. Ему хотелось помочь ей, но как тут поможешь? – Ты говоришь, что отец был единственным твоим другом, – Рэй решил увести разговор от Эмили, – но как такое может быть? Ты была еще слишком мала, когда его не стало. Почему у тебя не было друзей? Ты не производишь впечатление необщительного человека.
– Я общительна. У меня всегда было много приятелей. Но никого, кто стоил бы дружбы. Да, я была слишком мала, но я очень хорошо помню отца. И он стал для меня идеалом друга и идеалом мужчины одновременно.
– Идеалом? Не думаю, что он был идеальным, таких просто не бывает.
– Конечно, но для меня он навсегда остался самым лучшим человеком на свете. Может быть, потому, что я не успела дорасти до того возраста, когда начинаются разногласия и ссоры… Да, я смотрю на него через розовые очки, но как еще можно помнить давно ушедшего дорогого человека? Самого дорогого… Потом я очень хотела найти кого-то столь же сильного, надежного, все понимающего… Но ничего не вышло. Никто не выдерживал сравнения. А может, мне просто не везло. Когда мне показалось, что я нашла настоящего друга, я немедленно в него влюбилась…
– Он тебя бросил?
– Нет.
– Не выдержал сравнения?
– Вот именно! Помню, я повздорила с матерью, а так как отношения были уже очень напряженные, то я решила проучить ее и… ушла из дома.
– Сколько тебе было?
– Пятнадцать.
– Ты ушла к нему?
– Нет, что ты! Я была слишком хорошо воспитана. Я прибежала к подруге, но ее родители сделали мне выговор и отправили домой. Тогда я нашла дом на отшибе, где давно уже никто не жил. Там было темно и пусто. К тому же стояла осень, я продрогла, а в этом заброшенном доме даже не все стекла были целы. Я поняла, что не смогу заснуть в этой сырости и добежала до ближайшего телефонного автомата. До сих пор помню, как пальцы срывались, пока я набирала его номер…
У Рэя вдруг сжалось сердце. Он ясно представил себе дрожащую от холода худенькую девочку…
– Я попросила его принести мне что-нибудь теплое… ну, чем можно было бы укрыться, во что можно было бы завернуться.
– Он не принес?
