строительство траншей, ходов сообщения, блиндажей и других военно-инженерных сооружений, а с середины мая до 18 июня фиксировалась работа многочисленных рекогносцировочных групп во главе с генералами и офицерами германской армии.
Гитлеровцы усилили наблюдение за нашей территорией, вели фотографирование местности, топографическую съемку, измерительные работы на пограничных реках и т. п. В первой половине июня пограничники наблюдали подвоз тяжелых орудий и установку их на огневых позициях. По ночам до нас доносился шум усиленного передвижения германских войск на границе. Немцы усилили охрану границы полевыми войсками.
Сведения поступали все тревожнее. В ночь на 17 июня мне позвонил генерал-лейтенант Богданов и сообщил, что в районе Ломжи пограничники задержали 8 вооруженных диверсантов. Я попросил доставить всю эту группу в Белосток. Диверсанты были одеты в форму чекистов, командиров и политработников Красной Армии, имели хорошо оформленные фиктивные документы. На допросах они показали, что им дано задание скрытно войти в район города Барановичи и, как только начнется война, приступить к активным действиям: портить телефонную связь; ракетами и другими способами указывать немецким самолетам районы сосредоточения наших войск, военной техники, а также аэродромы; сеять панику среди советских людей, убивать чекистов, работников милиции, командиров и политработников Красной Армии, распространять ложные, клеветнические слухи и т. п.
Задержанные подтвердили, что к нападению на Советский Союз у фашистов все готово: войска находятся на исходных рубежах и ждут только сигнала, танки — в укрытиях, артиллерия — на огневых позициях, горючее и боеприпасы в большом количестве спрятаны в лесах.
21 июня с сопредельной стороны удалось прорваться одному из наших товарищей. Он сообщил, что гитлеровские войска получили приказ начать наступление на рассвете 22 июня. А в 1.30 ночи 22 июня из-за кордона прибыл второй наш человек и подтвердил содержание приказа.
Разведка пограничных войск и территориальных органов НКГБ белостокского направления в основном своевременно информировала о сосредоточении и развертывании германских войск вблизи границы. Однако в то время нам порой казалось, что к нашим сообщениям в верхах не всегда прислушивались. Работа по укреплению обороноспособности западных рубежей велась большая, но все-таки с некоторым отставанием от требований времени, без учета быстро обострявшейся обстановки.
Обращает на себя внимание такой факт: забрасываемая в мае и начале июня 1941 года на нашу территорию германская агентура не имела при себе радиостанций, так как должна была вернуться обратно не позже 15–18 июня. Это лишний раз подчеркивало то, что день нападения на нашу страну приближался.
Суммируя сказанное, можно смело утверждать, что разведка погранвойск и территориальных органов белостокского направления имела в достаточном количестве и своевременно данные о сосредоточении и развертывании германских войск на нашей границе. Нам казалось тогда, что на эти наши разведданные не было должного реагирования.
Теперь, по истечении столь длительного времени, когда много по этому вопросу было сказано и написано, можно сказать, что работа по укреплению обороноспособности наших западных рубежей велась огромная, но враг опередил нас. Его армия была полностью мобилизована, получила боевой опыт на военных театрах Европы, а экономический потенциал в огромнейшей степени был усилен оккупированными фашистами странами.
В течение многих лет нам внушалось, что если придется воевать, то только на территории врага. Это очень крепко укоренилось в нашем сознании, поэтому даже в умах некоторых наших руководящих работников была твердая уверенность в том, что правительство предпринимает все необходимые меры для дачи решительного отпора врагу, если он нападет на нас. Более того, некоторые из них боялись лишний раз подчеркнуть возрастающую с каждым днем угрозу нападения, чтобы не вызывать панические настроения среди народа.
Припоминается даже такой факт, когда мы на бюро обкома партии рассматривали решения некоторых пограничных райкомов партии об исключении из ВКП(б) тех, кто начал отправлять свои семьи в наши тыловые объекты. Мы, члены бюро, ясно представлявшие, что грозовые тучи сгущаются, оказались в крайне затруднительном положении.
Простая логика подсказывала, что надо было найти способ семьи пограничников, партийных и советских работников приграничных районов и семьи офицерского состава частей Красной Армии, дислоцированных вблизи границы, эвакуировать, но у нас даже в лексиконе не было этого слова.
В очень серьезной степени нас дезориентировало сообщение ТАСС. 14 июня 1941 года радиовещание и печать распространили в стране успокоительное сообщение, в котором говорилось: «… слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на нас лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска Германией войск… в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям». Обнародование за 8 дней до начала войны этого сообщения могло только притупить чувство бдительности у нашего населения.
Теперь мы знаем, как отреагировал на это сообщение Гитлер. 17 июня, то есть спустя 3 дня, он отдал приказ начать на рассвете 22 июня осуществление плана «Барбаросса», именно с этого числа (17 июня) началась еще более высокая активность фашистов. Нам надо было объявить полную мобилизацию, но, увы, этого не случилось.
Факты убедительно говорили о том, что Германия вот-вот нападет на нас, а развернувшееся в широких масштабах строительство укреплений вдоль новой границы, которое началось в 1940 году, было еще далеко до завершения. Однако многие из нас считали, что на старой границе у нас есть укрепленные районы, которые сыграют свою роль в случае нападения. К сожалению, как потом оказалось, эти укрепленные районы были в разоруженном состоянии. Мне хочется несколько подробнее остановиться на самом факте начала войны.
Я уже ранее говорил о том, что в соответствии с решением правительства органы госбезопасности провели большую работу по очищению от враждебных элементов освобожденных районов Западной Белоруссии и Украины. На территории Белостокской области мы завершили эту работу буквально накануне нападения на нас гитлеровской Германии. Осуществление этого столь важного в политическом отношении мероприятия приковало к себе внимание всей партийной организации и актива области. Все мы находились в мобильном состоянии, чувство бдительности было повышенным.
Буквально за несколько дней до начала войны органы госбезопасности осуществили высылку из Белостока враждебных элементов из числа местных жителей. Была проведена большая операция по их аресту. Арестованных поляков погрузили в вагоны и отправили на восток. И я с полной уверенностью скажу, что арестованные стреляли бы нам в спину при отступлении, как это было в Прибалтике. Эта мера была крайне необходимой. Более того, арестованным полякам вскоре предоставили возможность или вступить в Армию Людову, сражающуюся с гитлеровцами на стороне СССР, или быть переданными через Иран англичанам.
Накануне войны связь управлений УНКГБ и погранвойск области с заставами и районными и городскими аппаратами была непрерывной. В ряд пограничных районов выехали руководящие работники, дежурными были назначены ответственные работники, но у многих в глазах можно было еще прочесть:
«А может быть, все это излишне? Может, Германия не нападет на нас?»
21 июня в 24.00 я закончил разговор по телефону с начальниками пограничных райаппаратов НКГБ, с ответственным дежурным по управлению пограничных войск округа и с начальником особого отдела 10-й армии товарищем Лосем. Все были одного мнения — на границе очень неспокойно. Против участка 2-й комендатуры Шепетовского пограничного отряда вечером 21 июня в кустах и посевах ржи в 600 метрах от линии границы отмечалось сосредоточение пехоты, артиллерии и танков противника. О выдвижении гитлеровских войск к границе сообщалось и из других отрядов.
Несколько позже из других погранотрядов доносили, что на сопредельной стороне слышны шумы моторов, усиленный лай собак и другие необычные явления. Я связался по телефону с находившимся в это время в Белостоке секретарем ЦК КП Белорусии товарищем Малиным, с первым секретарем обкома товарищем Кудряевым и доложил об этих данных. Мы с ними условились, что я по телефону переговорю со
