Вася испугался, как бы Вера, догадавшись обо всём, не проговорилась.
— Нельзя ли ближе к делу, Вера, — сказал он по-дружески. — Зачем пришла? Поругаться со мной?
— Не пришла, а случайно набрела. И коли случай нас свёл, хочу выяснить правду. Почему ты и многие другие, почему вы прячетесь от меня?
— Ты говоришь вздор! Ты имеешь поручение и знаешь — каждый должен быть на своем месте…
— А я вот не на своём, и ты это тоже хорошо знаешь… И ещё хочу знать: что с Алексеем?
И Васа в ту минуту ничего глупее придумать не смог. Он ухватился за последнюю фразу Веры, только бы увернуться от её расспросов.
— С этого бы ты и начинала, — сказал он, притворно вздохнув. — «Девичье сердце любовь гложет». Всё ясно. И нечего меня дурачить… Ну, а если хочешь знать, в этом и несчастье твоё. Пеняй на себя и на… милого дружка.
В темноте не было видно глаз Веры, но Вася чувствовал, как она пристально смотрит на него, стараясь угадать правду.
— Что ты о нём знаешь? — спросила она, но уже совсем спокойным голосом. — Почему он исчез?.. Скажи…
— Не знаю, слухам не верю… — махнув рукой, сказал Вася. — Но говорят о нём недоброе…
5
Вскоре, несмотря на все предосторожности, Дарнев и Вера всё же встретились. И хотя встреча эта имела грустный конец, Вера узнала правду.
Как-то поздно ночью, когда Дарнев шел на одну из явок в город, ему захотелось пройти мимо дома любимой девушки. Вера точно этого и ждала. Она вышла на крыльцо и, лицом к лицу столкнувшись с Дарневым, бросилась к нему на шею и громко сказала:
— Лёка!
У Дарнева задрожали руки, заколотилось сердце. «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?» — подумал он, но в последнюю секунду подавил в себе желание обнять девушку. Отстранив её, изменил голос и с притворной насмешкой проговорил:
— Ошиблись, гражданочка, не на того напали.
Вера схватила его за руку, закричала:
— Ах вот что! Так ты…
Дарнев попытался высвободить руку, но она не отпускала. Вера вспомнила недавнюю ночную встречу с Васей.
— Нет, не верю, Алексей. Скажи правду, не мучь меня.
Она прижалась к груди Дарнева, тяжело дыша.
— Неправда ведь, да? Скажи мне
— Ну что тебе сказать, Вера? Ну? Спрашивай.
Он взял в руки голову Веры и, пытаясь заглянуть в глаза девушке, повторил:
— Спрашивай.
— Говорят, ты предатель, — с болью ответила Вера, высвободившись из рук Алексея.
— И ты поверила?
— Нет. Но где же ты, почему не приходишь?
— Подожди. Я сейчас всё объясню, — шепотом сказал Алексей, оглянувшись по сторонам. — Я по заданию… В отряде… Понимаешь? Так надо для дела…
Они вошли в сад за домом, где ещё так недавно, этой весной, просиживали на скамейке ночи напролет, а яблони осыпали их лепестками… Теперь уже наступила осень. Мрачно в городе, и горько на душе. В саду пусто. Яблони давно отцвели, плоды созрели, но их никто не снимает: не до них людям. Яблоки падали на землю, в траву и гнили, наполняя сад приторной винной прелью. Ноги скользили в мокрой от росы траве, жужжали какие-то мушки.
Дарнев чувствовал на душе тревогу, он осуждал себя за малодушие, за болтливость. Что скажет ему Бондаренко, если узнает об этой встрече? А Вера твердила:
— Как хочешь, а я пойду с тобой. Я буду делать всё, что потребуется. Я выдержу, я справлюсь…
— Знаешь, — возражал Дарнев, не зная, как её разубедить, — пора увлечений и романов прошла. Не время…
— Как это дико, как глупо, — перебила его Вера. — И какой ты, и какой… — она не договорила. — Ну, хорошо, а что делать мне?
— Сходи в райком, — говорил он, чувствуя, что это не те слова, которые нужно сейчас сказать, а других не находил.
— Райком, — с раздражением повторила Вера. — Нас, девушек, считают в райкоме не то дурами, не то… не пойму их. И эвакуироваться со школой я не хочу, я уже не школьница… Последний раз спрашиваю, что мне делать? Не знаешь? Тогда — прощай!
— Уезжай, Вера! Сделай это для меня, — просил Алексей.
— Знаешь, Лёка, пора увлечений и романов прошла, — повторила Вера, — ты занят делом, почему я не могу им заниматься? Конечно, мне такого дела не поручат, ну, что же, я пойду в госпиталь. И, если хочешь знать, меня уже приняли в госпиталь.
Они простились, ни о чём не договорившись. Алексей твердо усвоил наказ Бондаренко о конспирации. Конечно, Бондаренко не мог знать об отношениях Алексея и Веры, неизвестно ему было и то, что Вера — энергичная и решительная девушка, что она была бы не лишней в отряде…
С госпиталем Вера ушла из города. Дарнев узнал об этом из записки, которую она всё же передала ему через Марию Ивановну.
«Лёка! Я не сержусь на тебя, не обижайся и ты, — писала Вера. — Госпиталь сегодня уходит и я с ним. Раненых перевязывать я научилась. До свидания, милый. Вечно с тобой. Вера».
Алексей никому не показал записки. Итак, Вера ушла. Но ни Дарнев, ни кто другой в городе не знали того, что вскоре Вера с госпиталем оказалась в окружении и после долгих мучительных скитаний по оккупированной врагом земле вынуждена была вернуться в Трубчевск, который к тому времени заняли фашисты.
6
Секретари райкома партии Алексей Бондаренко, Николай Коротков, председатель райисполкома Иван Сенченков и начальник райотдела НКВД Иван Абрамович с группой партийного и советского актива ушли в лес. В группе, разделенной на два отряда, было 160 человек, два ручных пулемета и несколько автоматов, у каждого бойца винтовка. Отрядом районного актива командовал председатель райисполкома Иван Сенченков. Алексей Бондаренко был его комиссаром. В их подчинении находился и второй отряд. Пока Красная Армия удерживала оборону, отряды помогали ей на рубежах и разведкой.
Вместе с частями дивизии партизаны стойко обороняли важный населенный пункт Семцы, надолго задержав здесь врага и дав возможность главным силам дивизии отойти на новые рубежи обороны.
8 октября 1941 года всю территорию Трубчевского района оккупировали немцы, и отряды партизан вынуждены были укрыться на своих базах — в лесной глуши, в болотах. Бои передвинулись далеко на восток, к Орлу.
Для отрядов начались мучительные дни испытаний. 20 октября на Трубчевский отряд напал
