– Не понимаю, почему все до такой степени боятся Жириновского?
И красиво вышел с брезгливой улыбкой на губах.
– Что это было?! – спросил зловещим голосом Сергей Янович. – Как этот человек вообще мог оказаться здесь? Я уж не говорю про кабинет – как он в здание-то вошел?!
Видимо, для всех это было загадкой, потому что все молчали.
Винглинский потребовал у секретаря еще стакан воды, а у Либавы спросил:
– Он что, и правда генерал Комитета? Либава покраснел:
– Шофер генерала. Олигарх нервно захихикал:
– А явись сюда сам генерал, мы бы что, под столы попрятались?
Либава не стал смеяться, понимая, что хозяин шутит отнюдь не ради его увеселения.
Винглинский резко перестал смеяться. Уперся взглядом в помощника:
– Все!
Либава стоял по стойке смирно, зная по опыту, что самое опасное для подчиненного – переспрашивать начальство.
– Хватит с меня этих собратьев по пограничной белорусской дубинке, хватит генеральских шоферов. Не могу больше. И не хочу мочь.
– Куда прикажете ехать?
Сергей Янович задумался. Плохо, когда все пути открыты, это мешает желанию оформиться. Нужны препятствия, нужны зоны недоступности.
– Хочу напиться. Либава кивнул.
– Но с развратом.
Либава опять кивнул. Он был как никогда серьезен: начиналась, возможно, самая ответственная часть его службы.
– То есть, насколько я понимаю, столик в «Ванили» отменить?
Винглинский только поморщился в сторону своего Лепорелло. Мог бы и сам сообразить. В «Ванили» делаются дела, это лежбище старых олигархических зубров, но тех, что еще в творческом соку, с запасом хода. Сергею Яновичу не нравилась глухая, без окон, без дверей центральная зала-вип этого ресторана, но все знающие люди в один голос утверждали, пусть там и морально душно, зато «не пишут». Что ж, кто хочет, пусть верит.
Итак, поскольку никаких на сегодня дел, стало быть, и никакой «Ванили».
– А до «Царской охоты» пока доедем… правильно, Сергей Янович?
Винглинский всплеснул руками, как Рахманинов после концерта.
– Что, на Москве нет новых точек?
– Как не быть, Сергей Янович.
– Так почему ты по ним не специалист?
– Стараюсь.
– Излагай.
– Тут неподалеку, на Остоженке. Си-фуд ресторация «Лагуна». Столики вип-обслуживания стоят прямо на крыше огромного аквариума, а внизу рыбки плавают. Даже, говорят, пару мурен завели. И мурен этих можно даже съесть, если за отдельную плату. Своя служба эскорта, и не только эскорта. Но я бы ей не доверял.
– Это почему бы ты ей не доверял? Проверял, что ли? Ради меня старался? Да?
Либава давно уже привык к таким внезапным извивам хозяйского настроения, поэтому просто пережидал.
– Можно, как вы особенно любите, на теплоходе по Москве-реке, я бы посоветовал…
– Я же сказал – новенького!
– Так я и говорю: кораблик новенький, баржа-будуар, пивная галерея «Галера», девушек доставим катером с набережной.
– Что ты меня все на воду тащишь? Это тебе только показалось, что я люблю воду. У меня вестибулярный аппарат слабый. У меня половой аппарат в порядке. Мне не интерьерной экзотики – мне другого надо. Понял?
– Конечно, понял. Тогда лучше всего подойдет «Синяя борода». Заведение тоже достаточно новое, без особых понтов, но с телевитриной.
– Что это?
– Вы заходите в кабинет. Перед вами десяток экранов, на каждом – юная особа. По крайней мере владельцы утверждают, что юная. В самых разных состояниях.
– Что это значит? Пьяные, что ли? Обкуренные?
– Я неловко выразился. Я имел в виду, что особы там в разных видах. Они могут просто сидеть за столиком, и вы вызываете их всего лишь по такому видео. Но можно нажать кнопку «душ» или «неглиже» и увидеть больше. Для людей со слегка искаженной психикой есть даже кнопки «туалет», «дыба»…
– Что ты последнее сказал?
– «Дыба». Говоря народным языком: садо-мазо.
– У меня в этом отношении психика не искаженная. Самая что ни есть не искаженная. Но поеду.
– Я распоряжусь.
…Через полчаса Сергей Янович сидел в полутемном, почему-то очень прокуренном кабинете и пялился на экраны. Пялился и морщился. Зрелище его не слишком возбуждало, но вместе с тем не мог он и плюнуть на все это. Зря, что ли, ехал?
Послушные приказам кнопок девушки одевались, раздевались, оправлялись, мылись и снова одевались.
Либава тихо стоял за спиной шефа, с трудом сдерживая зевоту.
– Вон ту, – не оборачиваясь, показал Винглинский, – вон ту, с плечом, что-то есть в этом повороте… И для контраста – чернушку пухленькую.
– Понял.
Через пару минут Либава вернулся, виновато дыша.
– Что?
– Проблемы.
– Какие?
– Мне сказали, что та, с плечом, сегодня не вышла.
– Что значит… а почему она здесь мелькает? Либава стоял с недоумевающим видом.
– Черт знает что. Ехали в такую даль… Ладно, длинную. Вот эту.
Либава ушел.
И тут же вернулся.
– Сергей Янович, важный звонок.
– Что еще? Кто?
– Захаров, из Калинова.
Винглинский в ярости обернулся к помощнику:
– И с чего ты решил, что этот звонок важный?
– Утечка информации.
– Какая там может быть информация?
Либава молча и решительно протянул трубку шефу.
– Да! – гавкнул миллиардер. По мере того как он слушал, глаза его закрывались.
– Так, Захаров. Я понимаю, что ты понимаешь, что приносишь мне одни неприятности… А, так ты уже кого-то подозреваешь? Одного московского майора подозреваешь? А я подозреваю, что вырву твои яйца, только пока еще не решил, кому конкретно это поручить! Мне плевать, что номер вскрыт профессионально! Умри!
Винглинский бросил трубку помощнику.
– Что скажешь? Либава помялся.
– Мутная история.
– Подними все, что там у нас есть. Какой-то майор, если не выдумка Захарова… Надо выяснить, кто
