его высокопревосходительства войскового атамана дойду.
– Пожалуйста, доходите! – кивнул головой инженер, – а только не поможет! Под железную дорогу отчуждаются любые земли, кому бы они ни принадлежали.
– Да почему же моя земля потребовалась? – уже слезливым голосом заговорил Козуб.
– Рельеф подходящий. Научные данные, – холодно
пояснил инженер. – Но вы не беспокойтесь, казна вам заплатит за вашу землю…
– Заплатит! – всплеснул руками Козуб, – Да я сам заплачу, только не троньте меня!
– Прошу, хозяин, привязать собак, и не препятствовать мне в моей работе! – строго проговорил инженер. И тут началось на Козубовом дворе представление не хуже, чем в кино. Козубиха и ее четыре снохи в крике соревнуются, сыны Козуба за кинжалы хватаются, а хлопцы, знай, колышки забивают, – в саду, во дворе, в палисаднике рядом с хатой.
Закончили у Козуба – к другим богатеям пошли, там боевая тревога поднялась.
Богатеи даже станичного атамана на ноги подняли. Пришел атаман к инженеру и спросил:
– По какому праву, извиняюсь, вы через дворы и огороды дорогу тянуть собираетесь? – Вот мое право!
Инженер подал атаману бумагу с гербом, а тот передал ее писарю.
Торжественным голосом писарь прочитал о том, что «руководителю изыскательной партии поручается прокладка трассы будущей железнодорожной линии» и что «всем властям предлагается оказывать ему всяческое содействие в его работе».
Атаман слушал писаря, нахмурив брови и глубокомысленно глядя себе под ноги.
– Та-ак! – протянул он. – Все понятно! Но только окажите, ваше благородие, почему это дорогу тянуть потребовалось через Козубов двор?
– Рельеф такой, – пожал плечами инженер.
– Рельехф?! – переспросил атаман и задумчиво почесал чуприну. – Ну если рельехф, тогда все понятно. _ Атаман посмотрел на наших станичных богатеев и пожал плечами. – Ничего не могу сделать. Потому – рельехф не позволяет!
И он, в сопровождении писаря, важно проследовал в станичное правление.
Вечером в хату, где проживал инженер, пришел Козуб, а с ним еще трое стариков-богатеев.
– Ты уж пожалей нас, ваше благородие, – льстиво улыбаясь, заговорил старый Козуб. – Не пускай в разор наши дедовские садочки да усадьбы. Перенеси, эту самую дьяволову чугунку куда подальше.
– Оно б, конечно, можно это сделать, хозяева, – кивнул головой инженер. – Да дорого вам обойдется такое дело.
– Рельехф? – спросил самый догадливый из стариков.
– Точно, рельеф…
– А сколько оно примерно будет стоить, если чугунку версты на две – на три от станицы отвести? – осторожно поинтересовался Козуб.
– Да тысяч шесть, не меньше…
– Обратно рельехф? – спросил Козуб.
– Рельеф, точно!
Переглянулись богатеи, покряхтели, пошептались между собой и решили:
– Делай, ваше благородие! Мы согласны. Деньги завтра принесем до копеечки!
На следующее утро, как только встал инженер, пришел к нему Козуб и с рук на руки передал пухлую пачку денег.
– Добре! – буркнул инженер.
– Значит, колы твои можно повыдергать? – повеселевшим голосом спросил Козуб.
– Дергайте!
Старый Козуб потоптался у порога, нерешительно посмотрел на инженера и сказал: – Дозвольте вопрос один задать.
– Задавайте! – кивнул инженер.
– Скажите, ваше благородие, он что, небось, из баронов или графьев? Немец, небось?
– Кто?! – удивился инженер.
– Да этот… Рельехф…
Инженер отвернулся к окну, закашлялся и ответил:
– Да почти так…
Вечером, сидя у своего двора в кругу друзей-богатеев, старый Козуб рассуждал:
– Энто дешево мы с вами отделались, казаки. Потому, видать, дешево, что инженер еще молодой да глупый. Ведь кто такой Рельехф – большой немецкий грахф, коло самого царя, стоит… А чем выше немец стоит – тем больше в карман кладет.
Через полмесяца, когда инженер уже уехал в соседнюю станицу, прикатил к нам чиновник из канцелярии войскового атамана. Собрали сход. И начал тот чиновник говорить, что нужно в станице строить школу.
– Не треба нам школы! И грошей на школу у нас немае! – закричал старый Козуб.
– Нет грошей, хоть удави нас, ваше благородие, – подхватили его дружки-богатеи.
Чиновник поднял руки, и когда крики смолкли, объявил:
– Деньги на строительство школы в вашей станице в сумме шести тысяч рублей имеются…
– Откуда? Кто дал? – удивились казаки.
– Добровольное целевое пожертвование инженера Петра Ивановича Селиверстова, – ответил чиновник. – Его превосходительство господин войсковой атаман поручил мне передать вам, что никакого отказа в строительстве школы он не примет. Школьное здание должно быть к осени построено!
Так в нашей станице, кроме трех церквей и двух трактиров, появилась одна трехклассная школа.
А железная дорога прошла там, где и намечалась по проекту, – в трех верстах от станицы.
Сказ о пане Крикуне
Привольные, веселые у нас места. Хутор наш весь в садах утопает. А вокруг него, точно зеркала в зеленой оправе, тянутся рисовые чеки, дальше – бескрайнее море пшеницы звенит переливчатыми волнами, виноградники колхозные на сотни гектаров раскинулись… Прямо не верится даже, что всего полсотни лет назад были эти места, самыми гиблыми и нежилыми.
Станица наша чуть подальше, на буграх расположилась. А здесь – вековые камыши шумели над ржавой болотной водой, птица всякая гнездилась да вечерами все звенело от лягушачьего гомона и тонкого комариного писка…
Наверное, на всей Кубани не было станицы беднее и непригляднее нашей. Каждый год казачьи наделы затопляла рыжая едкая плавневая жижа и урожаи у нас были такие, что хлеба хватало не больше чем до нового года. Вся станица кормилась рыбой, которой было в лиманах несметная сила, да дикой птицей. Каждый день во всех станичных хатах ели рыбу: рыбу пареную, рыбу жареную, рыбу вареную, рыбу соленую… Даже в муку бережливые хозяйки мешали молотую сушеную рыбу…
И вот как-то, лет за десять до Великой революции, прикатил в нашу станицу неизвестный человек, поговорил с атаманом, распил с ним пару четвертей водки и уговорил собрать станичный сход. Собрались казаки на площадь, курят злой табак-самосад, пересмеиваются да поглядывают на маленького, худого, тонкошеего человечка, который о чем-то с атаманом шепчется.
Поднялся атаман, поднял руку и объявил:
– Слушайте, господа-казаки! Приезжай пан-сотник желают вам важное предложение сделать!
Тут выступил вперед приезжий, одернул черкеску, расправил торчащие усы, да вдруг как гаркнет на всю площадь таким зычным голосом, что казаки даже переглянулись – не другой ли кто-нибудь басит.
– Желаю я, господа-казаки, купить у вас вашу землю, – заявил приезжий.
– Землю? Да какую землю? Плавни, что ли? – удивились казаки.
– Точно, плавни! – кивнул маленькой головой пан сотник.
