полностью доказанным, что основные свои прозрения школьный учитель сформулировал в период с 1992 по 1994 год. Начнем вот с чего: помимо основной и, как понимаю, нелюбимой учительской работы у мистера Бута было хобби. Футбольная статистика. Это одно из обширных и сложнейших ответвлений громадного футбольного хозяйства. Я еще раз повторю, сейчас почти невозможно поверить, что эта ничтожная выродившаяся забава, была чудовищной всемирной индустрией. В ней была бездна ответвлений. Существовала разнообразнейшая печатная продукция связанная с этой игрой. Была в литературе посвященной футболу и футбольная статистика, нечто среднее между схоластикой и Каббалой. Футбольные статистики бессонное и дотошное племя. Мельчайшее сито, сквозь которое просеивалась из года в год вся, самая ничтожная футбольная информация. В массе своей это была публика начетнического свойства. Статистический фарисей мог морально затерроризировать спортивное издание, непроизвольно исказившее результат матча ничтожных команд из какой-нибудь пятой Албанской лиги. До некоторой степени мистер Бут принадлежал к этому тихому, но одновременно страстному племени. Впрочем, полноправным членом лиги футбольных статистиков он бы стать не смог. Запасы сведений собранных им за годы наблюдений за великою игрою, были неполны и слишком причудливо систематизированы. Их очень трудно было использовать в практической работе. В его закромах можно было отыскать такие жемчужины как выписка из медицинской карты Жоао Авеланжа, где указывалось, каким именно слабительным пользовался этот император мирового футбола, или подлинные восемь страниц из любовного дневника тещи Жюста Фонтэна, но, вместе с тем, он бы не смог ответить с каким счетом закончился матч в кубке Англии 1929 года между 'Болтоном' и 'Ипсвичем', и встречались ли эти команды вообще. Да, мистер Бут еще, как указывают исследователи его творчества, в 1983 году отыскал свою тропинку в обширном поле футбольной информации.
В этом месте Зельда сделала паузу. И правильно, именно пауза в этом месте и требовалась, судя по той интонационной фигуре, что описывал четкий голосок моей губастой птички. Наверно, она ждала нетерпеливого вопроса от заинтригованного слушателя, но терракотовый комиссар промолчал.
Пришлось Зельде говорить самой.
— Антропометрия, вот кодовое слово.
Гость не переспросил, как сделал бы это всякий прочий слушатель. То ли демонстрирует сверхъестественную выдержку, то ли в самом деле ею обладает.
— Да, Теодор, антропометрия, то есть рост, вес, возраст, игроков, цвет кожи, наконец. Мистер Бут единственный из тысяч и тысяч футбольных статистиков углубился в эту сферу, и сделался в ней глубочайшим специалистом. Он, кстати, сам дал объяснение тому, почему другие специалисты, не пошли тем же путем. Статистика держится на предельной фактической и цифровой точности, а такие показатели как вес, в некоторой степени рост, и в особенности возраст, склонны к изменению.
Сенатор задумчиво кивнул.
— Но гениальность нашего героя не в том, что он занялся сбором антропометрических данных о футболистах своей и предыдущих эпох. Лишь частично в этом. По какому-то наитию, как можно понять из его обрывочных дневниковых записей, он наибольшее внимание уделил игрокам не клубных команд, но команд национальных сборных. Но и это не было последним шагом. Однажды дождливым осенним вечером он подумал, а что если сравнить данные футболистов, с данными, которые описывают все прочее, не футбольное население той или иной страны. И сравнил, благо, что сведений подобного рода в ту пору публиковалось предостаточно. Уже самые первые результаты сравнительного анализа ошеломляли. Оказалось, что с точки зрения антропометрии сборная команда есть среднестатистическая сумма качеств всего мужского населения соответствующей страны. Квинтэссенция. Через несколько лет, углубившись в разные виды литератур, мистер Бут доказал, что то же самое можно сказать и про темперамент, психологию, двигательные привычки. Другими словами, манера игры национальной команды, выражает манеру поведения этой нации в мире и во времени. Я излагаю все это слишком бегло, но, поверьте, каждый вывод подтвержден сотнями и сотнями страниц наблюдений, расчетов, таблиц.
Комиссар снова задумчиво кивнул.
— Впрочем, без всяких таблиц, с самой обывательской точки зрения эти выводы очевидны. Именно футбол, и ни какой другой вид спорта подходил на роль выразителя эмоционально-физической сути народа. В самом деле, в футболе чрезвычайно редки гиганты, как в баскетболе, или богатыри как в борьбе или штанге. Там нет людей с неестественными способностями к абстрактному мышлению, я имею в виду шахматистов; футболисты в целом не так мечтательны как пловцы и не так истеричны как фигуристы. Не так ненормально выносливы как лыжники и гребцы. Возрастные границы для попадающих под статистическое описание он принял от 17 лет (полноценный дебют Пеле и Марадоны), и до 50 (в этом возрасте выходил на профессиональное поле сэр Стенли Мэтьюз, и еще как выходил).
— Это почти точно совпадает с цифрами мобилизационного возраста.
Зельда только хохотнула в ответ. Меня до самых печенок пробирает этот ее хохоток.
— Коснемся, коснемся мы еще этой темы. Значительно более интересным, чем все вышесказанное, является вывод мистера Бута о том, что сборная команда есть так называемый 'устойчивый коктейль кровей'. Берем, к примеру, команду Германии, и на каком бы историческом срезе мы не исследовали ее, обнаружим сохранение некой пропорции. Я неловко выразилась, скажу проще: всегда в сборной команде Германии мы найдем четырех баварцев, двух вестфальцев, одного представителя Тюрингии, одного или двух представителей Саксонии и так далее. Я, конечно, говорю приблизительно. Или вот вам Бразилия. Что в неудачном 1966-ом, что в очень удачном 1970-ом, вы всегда обнаружите в сборной этой страны именно такое представительство креолов, метисов, мулатов, индейцев, самбо, белых каким является реальное соотношение этих этнических подгрупп в населении страны. Только не надо думать, что здесь речь идет о примитивной количественной стороне дела. Не всегда вес этнической группы в жизни государства измеряется прямым процентом от общего населения. Мистер Бут ввел более сорока сопутствующих показателей, сейчас в работе математиков Деревни, во главе которых сто…ит небезызвестная вам госпожа Изифина, используется таких показателей около девятисот.
Зельда смахнула каплю пота со своего подвижного носика — высшая степень взволнованности.
— Этот закон, закон мистера Бута, действовал еще тогда, когда и не был открыт. Скажем в тридцатые годы двадцатого века богатые футбольные клубы Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро отказывались принимать в свои ряды чернокожих игроков, под предлогом, что футбол это игра для белых и богатых, но расисты были посрамлены, когда появился на полях 'черный бриллиант' Леонидас, блеск его игры был выше 'предрассудков кожи'. Расовая оборона была прорвана. Другой прример. Перед чемпионатом мира в Швеции в 1958 году правившие в России коммунисты решили одернуть слишком возомнившего о себе футболиста Стрельцова, и в жизни, а значит и на поле, он вел себя не так, как должен был вести себя стандартный, идеологически-адекватный советский человек. Более свободно, более независимо. Изнасиловав правосудие, коммунисты обвинили Стрельцова в изнасиловании некой девицы. Они предпочли оставить в команде послушных середнячков. В результате, наказали сами себя. Тут настоящий парадокс: страна СССР в этот момент безусловно являлась финалистом мировой политической игры, вместе со США. Выступление футбольной команды должно было подтвердить в другом исполнении этот статус, то есть сборная СССР вместе со Стрельцовым несомненно дошла бы до финала, но бездарные политики прибегли к панической самокастрации. Характерно, что здесь замешано именно изнасилование. Кстати, реальное падение режима начинается в СССР именно с этого момента. Выступив против истинного футбола коммунизм, в конце концов, рухнул.
При слове 'самокастрация' мессир комиссар озабочено проверил на месте ли его 'хозяйство', а у меня в том месте появилась темная, но горячая искра.
— Каков вывод? Против футбола, по большому счету всегда были бессильны даже такие чудища тогдашнего мира, как расизм и коммунизм. Н-да, но дальше в эту сторону мы не пойдем, ибо есть возможность затеряться. В этом месте мы лучше замкнем большую петлю в нашем разговоре. Опять вернемся к сборной Франции конца прошлого века. Именно появление этой команды и стало убедительным подтверждением правильности теории мистера Бута. Вернее, в этот момент она превратилась в теорию из гипотезы.
— А в чем разница?
— Гипотеза выдвигается для объяснения неких фактов, теорией она становится в тот момент, когда начинает объяснять не только те факты, для объяснения которых она выдвинута, но и вновь возникающие.
