И пока я ждал вас здесь, расспросил у местных товарищей из самоуправления об этом замке.
— Ясно. Идемте, лейтенант, посмотрим, как размещаются наши бойцы.
Подполковник и лейтенант ушли. А Коля еще долго стоял возле картины.
“Наверное, этот человек с коротким мечом, которого убивает Железный Рыцарь, — местный житель, поморянин”, — решил мальчик и мысленно представил картину боя.
…Псы-рыцари налетели на селенья поморян. Разбойники убивали всех подряд — мужчин, женщин, детей, стариков.
И вдруг из дома вышел он, боец Николай Петров, со своим верным автоматом ППШ… Одна длинная очередь — и толпа закованных в железо разбойников в панике обращается в бегство. А он, боец Николай Петров, вскакивает на коня и несется в погоню за псами-рыцарями. И за ним, с криками “ура” скачут, размахивая мечами, поморяне…
Помечтав возле старой фрески, Коля спустился в нижний коридор. Здесь было почти темно. Но, когда глаза немного привыкли к сумраку, Коля заметил, что от главного коридора отходит еще один, боковой, идущий под лестницу в глубь здания. Взяв автомат на изготовку, Коля осторожно пошел по этому темному коридору, освещенному светом, падающим из двух узких бойниц, расположенных над лестницей.
Коридор оказался коротким. Он упирался в высокие, массивные двустворчатые двери.
Коля толкнул их, и они со скрипом распахнулись. За дверями оказалось помещение, еле освещаемое странным синеватым светом. Сбоку было небольшое стрельчатое окно, забранное частой решеткой. В эту решетку были вставлены синие стекла, которые еле пропускали свет.
Коля сделал несколько шагов, прозвучавших в пустоте полутемного зала. И вдруг мальчик вскинул автомат.
— Стой! Кто такой?! — подрагивающим голосом воскликнул он.
Прямо перед ним неподвижно стояла огромная человеческая фигура.
— Кто это?! Стрелять буду! — громко крикнул Коля, отводя предохранитель автомата.
Ему никто не ответил.
Мальчик протянул руку, сделал шаг вперед. Его рука ухватила чьи-то холодные, твердые пальцы.
Коля почувствовал, как сжалось и словно оборвалось его сердце. Он отскочил назад и нажал на спусковой крючок. Автоматная очередь особенно гулко прозвучала в пустом, сводчатом зале.
Мальчик выскочил в коридор и замер перед раскрытыми дверями, направив автомат в темноту.
В другом конце коридора послышались крики, топот бегущих людей. Через несколько секунд к Коле подбежали лейтенант Серков, Ничипуренко, Кавторадзе.
— Что такое? Кто стрелял? — выкрикнул лейтенант.
— Это я, дядя Миша! — взволнованно сказал Коля. — Там, в зале, кто-то стоит… И молчит…
Ничипуренко оттолкнул мальчика от дверей, вскинул автомат и крикнул:
— Эй! Кто там? Выходи!
Никто не ответил.
Лейтенант сунул пистолет в кобуру, пошарил в полевой сумке и достал электрический фонарик.
Яркий луч света прорезал синий сумрак и дрогнул, высветив крупное темное лицо, перекошенное злобной усмешкой.
— Статуя! Железный Рыцарь! — разом воскликнули лейтенант и Коля.
Ничипуренко прошел к окну и распахнул тяжелую металлическую раму. Яркий солнечный свет залил комнату.
Она была облицована высокими панелями из темного дерева с выпуклым орнаментом из крупных мальтийских крестов. Прямо против дверей стояла большая, выше человеческого роста, статуя Железного Рыцаря. Он был отлит из бронзы во весь рост, в рыцарских доспехах, но без шлема. Руки “рыцаря”, огромные, тяжелые, были протянуты вперед.
— Здорово сделано! — проговорил Ничипуренко, ощупывая бронзовые мышцы статуи. — Как живой.
По обеим сторонам статуи, в дубовой панели, было прорезано две двери.
Лейтенант Серков открыл правую дверь. За нею была небольшая часовня с тремя рядами массивных скамей с резными спинками, небольшим органом и многочисленными, довольно примитивными статуями святых. Освещалась часовня тремя огромными стрельчатыми окнами с цветными стеклами. Вошедшие несколько минут любовались игрой цветных отблесков.
— Ну что же, посмотрим, какие чудеса скрываются за соседней дверью, — сказал лейтенант Серков.
Старшина Ничипуренко распахнул дверь. Все вошли в уютную небольшую комнату, обставленную вычурной тонконогой мебелью. Пол был застлан пушистым ковром ярких багровых оттенков, возле окна стоял изящный письменный столик. У боковой стены — шкаф с книгами, а против него, в нише, — широкая кровать, покрытая расшитым алыми розами шелковым покрывалом.
— Пусть в этой комнате доктор наш, Надежда Михайловна, живет, — предложил Ничипуренко лейтенанту Серкову.
— Согласен! — лейтенант кивнул головой. — Здесь Надежда Михайловна сможет отдыхать как надо.
Лейтенант прошелся по комнате и остановился против висящей на стене картины.
— Опять этот разбойник! — воскликнул он. — Да, как видно, Ульрих фон Шлиппенбах скромностью не страдал.
На картине Железный Рыцарь был изображен в охотничьем костюме — в высоких сапогах, пышных полосатых штанах, пузырями надувающихся над голенищами, зеленой куртке и шляпе с узкими полями. Охотник стоял подбоченясь, в кичливой позе, попирая правой ногой убитого медведя.
В комнату из коридора донеслось гулкое эхо многочисленных шагов, разговоры. Послышался голос Надежды Михайловны:
— Проверить и привести в порядок палаты! Быстро! И сразу же размещайте раненых.
Военврач Надежда Михайловна была отличным хирургом и прекрасным организатором. Уже к вечеру левое крыло замка приняло вполне обжитой облик. В палатах разместились раненые. Пожилой повар со своими помощниками приготовил вкусный обед и ужин. Врачи, медсестры, санитары разместились в маленьких комнатах. По предложению подполковника в зале рядом с библиотекой была развернута операционная.
День выдался трудный, хлопотный. Но походка Надежды Михайловны была, как всегда, быстрой и энергичной, голос звучал твердо и уверенно. Только побледневшее лицо и тени под глазами выдавали усталость.
Уже в сумерках Надежда Михайловна сделала обычный обход, выслушала сообщения лечащих врачей, утвердила меню на следующий день.
Потом Надежда Михайловна подошла к столику дежурной медсестры и сказала:
— Я пойду отдохну, Катюша.
Она расстегнула халат…
И тут хлопнула наружная дверь. В зал вбежала Наташа.
— Сюда, товарищ старший сержант! Вот наш главврач, начальник госпиталя…
Немолодой, седоусый старший сержант поднес руку к пилотке.
— Товарищ военврач! — заговорил он. И Надежда Михайловна уловила дрожь в его хрипловатом голосе. — Я доставил двух раненых.
— Раненых? Откуда? — удивилась Надежда Михайловна.
— Снизу… Из города…
— Когда же их ранили?
— Полчаса назад… Немецкий товарищ из городского самоуправления опознал на улице переодетого фашиста и крикнул нашего бойца. Задержали они гада, а обыскать не догадались. И когда вели фашиста в комендатуру, тот выхватил пистолет и обоих ранил… А сам скрылся.
— Куда ранения?
— В живот, товарищ военврач… — старший сержант смахнул рукой слезы. — Это же излюбленный
