стороны, ей не придется отвечать за содеянное и жить с таким тяжким грузом на душе.
– Что вы имеете в виду, – испуганно спросила я, – Нина вытолкнула Андрея в окно?
– Вы с ума сошли! Я имею в виду то, что она вышла замуж! Ему по собственному желанию прыгать в окно тоже ни к чему. Причем в одном ботинке. Второй он оставил в комнате – слетел с ноги. Рядовой несчастный случай. Не хочу об этом говорить! Мне неприятно! Когда мы вошли, Нина была просто в невменяемом состоянии. Стояла столбом, кстати, далеко от окна, и молчала. Лека очень плакала. Даже ударила мать по щеке! – Тамара Васильевна задумалась, улыбнулась своим мыслям и продолжила: – Нина выйдет из больницы, и все у нас пойдет по-прежнему. Даже если и не вспомнит нас, постепенно привыкнет.
– А как же Андрей? – возмутилась я.
– А что Андрей? Если выживет, у него будет своя жизнь. Уж не хотите ли вы сказать, что Нина обязана жить с совершенно чужим ей человеком?! Не исключено, что и он не вспомнит Ниночку. Черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, знаете ли…
Проблеск интуиции заставил меня задать следующий вопрос:
– Вы находились дома, когда все это случилось?
– Нет! – с торжеством в голосе ответствовала Тамара Васильевна. – У нас с Лекой не было желания встречать новобрачных хлебом-солью. Поймите нас правильно! Как люди порядочные, мы приехали поздравить их в сдержанных выражениях и закрыть после отъезда Нины квартиру. Она последнее время отличалась определенной рассеянностью. Когда входили в квартиру, ветеринар уже выпал. На пару минут мы опоздали…
«Чтобы полюбоваться полетом», – раздраженно подумала я, а вслух предположила:
– Может быть, вам кто-нибудь встретился по дороге? Ну-у-у, я имею в виду – вышел навстречу из квартиры или там находился кто-то из гостей?
Тамара Васильевна, очевидно, уже отвечала на этот вопрос. Тем не менее повела себя немного странно.
– Нет! – истерично вскрикнула она. – Мы никого не видели! Понятно вам! Ни-ко-го!
Чего ж тут непонятного? Только одно – зачем так орать? Впрочем, даме пришлось много поволноваться. Не мешало бы переговорить с Леокадией, но девушка на даче не объявлялась совсем. А успокоиться я уже не могла. Если Нинель подозревают в попытке стать вдовой практически сразу после замужества, то есть в преступлении, дело наверняка приостановлено. Есть в уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации пункт четвертый статьи двести восьмой, позволяющий это сделать в случае временного тяжелого заболевания подозреваемого или обвиняемого. Если, конечно, заболевание подтверждено соответствующим медицинским заключением. Помощник прокурора Листратов Виктор Васильевич, по совместительству друг семьи, мог бы мной гордиться. Мог бы. Но не станет. Более того, обругает и нажалуется Димке.
2
Проводив Тамару Васильевну, я ринулась к Наталье. Неслась, отбиваясь от Деньки и думая: ну что за жизнь собачья? Только и радости, что встречай, да провожай – своих и чужих. Если повезет – можно кого-нибудь как следует облаять, а родных людей – облапить и ободрать.
Подруга тоже рассуждала о смысле жизни, но не собачьей – своей, консервируя зеленые помидоры с чесноком и петрушкой. Получалось так, что жить следует вообще без всякого смысла. Я задумалась и поняла, что ничего не поняла. Кроме одного – подруга временно лишилась «Ставриды». Муж отправил машину в мелкий ремонт. Как оказалось – по-крупному.
Я еще не до конца высказала сочувствие Наталье по этому поводу, тем более – не успела перейти к своим сомнениям по поводу судьбы несчастных молодоженов, как заявился Димка. Что называется, усталый, но довольный.
Наталья, необоснованно обозвав меня бездельницей, велела выгрести из холодильника все, что не успел съесть Борис, подогреть и накормить мужа. Но не забыла предупредить, что обедать пойдет к нам. Димка от угощения сразу отказался, попросив чайку. В процессе чаепития рассказал все привезенные новости. Во-первых, состояние Андрея стало стабильно тяжелым. При этом, абсолютно лишенный предрассудков, Димка три раза плюнул через левое плечо на Деньку, внимательно следящую за его рассказом, и трижды постучал по деревянному столу. Потом задрал салфетку, скривился и недовольно отметил:
– Фанеровка! – Наташка хотела было что-то съязвить, но я не дала. Закинула ей в банку помидор без начинки, она и отвлеклась. – К пришедшему в сознание Андрею на несколько минут допустили следователя. Перед этим он односложно спросил у следователя: «Нина?» Получив ответ, что с ней все в порядке, никаких эмоций не проявил. Только вздохнул. Следователю Андрей сказал, что выпал из окна сам – случайно. Уголовное дело наверняка будет прекращено. Нам остается надеяться, что Андрей выкарабкается. С Ниной пока ничего нового. – Тут Димка оторвался по полной программе, пояснив, что ее амнезия вызвана достаточно сильным эмоциональным шоком, а следовательно, носит психогенный характер. Дальше понеслись понятные и непонятные выражения – специфика определенного сдвига по фазе квалифицированных медицинских кадров. А муж именно таким кадром и был. – Амнезия является симптомом диссоциативной реакции, при которой представления Нинели о самой себе и своем прошлом опыте отделяются от основного потока сознания. Я понятно говорю? – Димка смотрел так строго, что сказать «не совсем» я не решилась.
Наташка же выдала прямо:
– Можно бы и попроще, и покороче: человек ни хрена не помнит.
– Попрошу не лезть в мои объяснения со своим словарным мусором! – повысил голос муж. – А ни хрена не помнит наша Нина Сергеевна в результате психогенного бегства от тяжелого эмоционального шока. Она напрочь забыла свою прошлую жизнь и всех тех, кто в ней присутствовал. Более того – не помнит, кто она сама. Словом, ей придется начинать жизнь с чистого листа и в новом окружении.
– А что же теперь делать? – растерянно спросила я. Наташка отвлеклась и нечаянно шуранула в мусорное ведро все подготовленные для маринования помидоры. – У тебя тоже амнезия, – осторожно утешила ее я. Зря, конечно. Уж чем-чем, а амнезией Наташка не страдала. За несколько минут она обругала всех, кого не в добрый час вспомнила. Меня даже дважды. – Так что же теперь с ней делать? – не обращая внимания на оторавшуюся и стонущую над результатом своего плодотворного труда Наташку, повторила я вопрос.
– Ну, что теперь делать? – развел руками Димка, нечаянно плеснув Деньке на морду чаем, отчего она моментально удрала. – Психотерапия, гипноз… Из лекарственных препаратов, может быть, пентотал или амитал натрия… Не знаю. Я хирург, и это не моя область. Ладно, – он решительно встал и поставил чашку на стол. – Пойду. Не задерживайся. Пора обедать.
– Завтра еду в Москву, – тихо сказала я, едва за Димкой закрылась дверь. – Как только Димка укатит на работу. Хочу поговорить с Лекой и жильцами дома. Не дает покоя мысль, что Андрея действительно вытолкнули в окно…
– Я с тобой! Маханем на электричке. Если повезет, вернемся на машине. – Наташка подняла глаза вверх и истово перекрестилась. Но глаз от потолка не оторвала. Более того, они у нее округлились и приняли удивленное выражение: – Смотри, как красиво Борис потолок сделал! И всего-то – отделал темными балками по светлому фону. – И без всякого перехода продолжила: – Андрея вытолкала царица Тамара. А внучка ей помогла. Они заранее знали, на что идут, поэтому Тамара и нарядилась по обстановке. Нинка от этого сбрендила. А кто бы не сбрендил? Родные люди – и такое!
– Да зачем им его убивать? Дался тебе этот черный наряд! Ну хотела в очередной раз в вежливой форме гадость сделать, и все.
– Нет, ты никак не хочешь понять! После кота Тамара обожает только внучку… Впрочем, кот, кажется, отошел на второй план… Лека втрескалась по уши в нашего бедного ветеринара и, понимая, что взаимность ей не светит, а отцовская любовь на фиг не нужна, решила отомстить матери. Вот и отомстила, зная, что та не выдаст следствию родную дочь. Теперь вносим коррективы: Лека пихала Андрея в окно, бабка помогала. Кстати, он мог и не успеть увидеть, кто его толкал. А может, просто пожалел их.
Мне надоело спорить с Наташкой, тем более что убедительных контрдоводов у меня не было. Чтобы окончательно не разругаться, отправилась кормить семейство обедом.
