влажной уборкой помещений. Краска стыда залила физиономию, и я поспешила нагнуться, стряхивая с босых ног непонятно что. Судя по словам бабули, я должна была уже протереть пол до дыр.
– Пылью покрылась? – улыбаясь, спросил Димка, и я решила не спорить: пылью так пылью. Хоть мхом, лишь бы пристально не смотрел в мою сторону. Но он уже и не смотрел – мимо нашего дома к Наташкиным воротам лихо подкатила «Ставрида», на нее всеобщее внимание и переключилось.
– О! – восхитился Димка. – Натальин «скейт» возвернулся! Неужели покинул новую благоустроенную ракушку ради встречи с бывшей хозяйкой?
Мы с девчонками вскочили и медленно направились к калитке, с открытыми ртами наблюдая за дальнейшими событиями. Из машины неторопливо вылез Борис, приветственно помахал нам рукой и пошел открывать ворота. С обратной стороны, повизгивая и перебирая лапами от нетерпения, преданно улыбалась Денька. Пока Борис возился с замком, Деньке надоело изображать радость встречи. Решив, что мероприятие слегка затянулось, она сбегала к красавице «Шкоде» и легкомысленно помочилась на правое заднее колесо. Явно демонстрировала ей свое пренебрежение.
С крыльца выплыла Наталья. Вернее, попыталась выплыть – это удалось только в самом начале. Дальше она уставилась на свою боевую подругу и автоматически шагнула через две ступеньки… Валяясь в ногах у собственной собаки и отплевываясь от нее, радостно облизывающей ей физиономию, Наташка ругала нехорошими словами изысканные издевательства мужа, безжалостно рвущего струны ее нежной души краткосрочным свиданием с родной машиной.
Борис наконец бросил возиться с замком, оказавшимся просто-напросто открытым, и предложил жене для начала твердо встать на ноги. Не надо до такой степени истязать себя благодарностью. За верную службу «Ставриду» решено оставить на вечную стоянку в гараже на даче. Время от времени, чтобы не заржавела, использовать ее для выездов на рыбалку. Все!!!
Наталья наконец собралась в единое целое, только тапки валялись по разные стороны дорожки и пуговица от шорт неизвестно где.
– Я что-то не поняла, – отряхиваясь, спросила она, – где у нас гараж для твоей вечной стоянки?
– Так построим! – бодро ответил Борис. – Как только Лешка вернется – так сразу…
– Я еще кое-что не поняла… От нашей «Таврии» отказались?
– Как тебе сказать… – почесал затылок Борис. – Дама проехала на ней ровно десять метров и, если бы не супруг, раздела бы ее до сидений, а его самого – догола. Как минимум чуть не пострадали две иномарки, мирно дремавшие на приколе, один фонарный столб и я – твой верный муж.
– Так я и знала! – с торжеством в голосе заорала Наташка. – Баба за рулем! И ты хорош со своей логикой! Пока тебя чуть не долбанули, был готов продать машину кому угодно! Ничего! Я еще на ней и сама покатаюсь. «Шкоду» на рыбалку не брать!
6
Димка, вылезший из бассейна, благоухал свежестью и добродушием. Девчонки отправились в дом, а я, улыбаясь, пошла ему навстречу.
– У меня неплохие новости, если это кого-нибудь интересует. Андрея перевели из реанимации в блок интенсивной терапии. Теперь-то уж точно выкарабкается!
Моя улыбка моментально погасла.
– А к нему пускают? – обеспокоилась я.
– Нет. Только по спецпропуску. Еще очень слаб. Практически один следователь его навещает. Да Андрей и сам категорически отказался от посетителей. Сказал, что пропуск выдавать некому.
– Этот блок интенсивной терапии… Он, вообще, хорошо заблокирован? Имею в виду, охраняется?
– Странный вопрос. В каждой больнице при входе охрана, на постах медсестры. Не понимаю, чего ты так взбаламутилась?
– Дима! – зашипела я сквозь зубы, хватая мужа за плавки и оттаскивая его на самый край участка к лесу. – Переведи его, пожалуйста, к себе. Очень прошу! Андрей там не выживет. В этот инкубатор для интенсивной терапии…
– Блок! – недовольно поправил муж, отстояв плавки.
– Да не все ли равно – блок, изолятор, какая разница? Туда может любой посторонний проникнуть, либо такую передачку Андрею организовать, что парень в два счета загнется. Может быть, пожалев, что не умер с самого начала, когда предлагали…
– Ира, Ира! Остановись! Несешь какую-то чушь. Сама-то хоть понимаешь, что лепишь? – Димка попытался меня обнять, очевидно, решив успокоить, но, взглянув на мою перекошенную физиономию, решил, что успокоение я найду только в смирительной рубашке. Поэтому взял меня, как говорится, в клещи, приподнял и слегка встряхнул. Видя, что это не помогает, поставил на дорожку и дал установку: – Стоять и не двигаться до моего возвращения. Сейчас переоденусь, вернусь, и все обсудим…
Я вообще отличаюсь редкой исполнительностью, если меня застать врасплох или в полном смятении чувств. Это потому, что в таком состоянии долго обдумываю и анализирую данные мне указания. Зачастую прихожу к выводу, что они дурацкие тогда, когда давно начала им следовать. И в этот раз терпеливо стояла и ждала возращения мужа, не отвлекаясь по пустякам. Пока слепень не цапнул за ногу. Я ойкнула и нагнулась, шлепнув себя по ноге. В это время надо мной что-то просвистело и шлепнулось прямо в роскошно цветущий куст курильского чая. Удивившись, сунулась в самую середину, но так и не поняла, что это было. Внутри куст был заложен темной, пропускающей воздух пленкой, а сверху засыпан мелкими камнями и гравием. Мое решительное «нет!» сорнякам.
– Что ты там потеряла? И почему скачешь на одной ноге? – спросил Димка, натягивая на ходу футболку.
– Кажется, в меня стреляли… – не совсем уверенно ответила я, вызвав на лице мужа целую гамму противоречивых чувств. – Но сначала укусили.
– Этим? – серьезно спросил он, снимая с куста изумрудно-зеленого жука-навозника.
– Не зна-а-аю… – озадачилась я, размышляя, мог ли жук издавать такой специфический звук. – Попроси его полетать, попытаюсь сравнить.
– Ирка, ты меня доконаешь своими заморочками! Пойдем, посмотрим, кто мог покушаться на твою умную головушку. Заодно прогуляешься. Целый день дома провозилась, теперь везде партизаны, отстреливающиеся навозниками, мерещатся…
Димка смело вышел за калитку в лес, я чуть припозднилась, напяливая слетевший шлепанец, и ткнулась любимому в спину, когда он неожиданно притормозил у ближайших кустов.
– Возвращайся домой, а я сейчас… – заявил он и с ходу ломанулся в заросли орешника.
– Как бы не так! – решила я и рванула следом. Не только по дури. Еще и от страха, что лишусь Димки. Мне без него никак нельзя.
Естественно, не догнала, расстроилась до такой степени, что поплелась назад, буквально не видя перед собой дороги. Взгляд машинально отметил чьи-то ноги в легких спортивных тапочках, и я с ними вежливо поздоровалась.
– Тетя Ира, меня бабуля прислала узнать, как там у вас наш Барсик поживает? Я ему и корм привезла. – Подняв голову вверх, я уперлась в насмешливый взгляд Леокадии, державшей в руках объемистый пластиковый пакет «Вискаса». – Мы будем очень благодарны, если он пока поживет у вас. Все-таки на свежем воздухе. – Не отвечая, я кивнула, с трудом соображая, почему это Лека решила зайти именно с этой стороны участка? Как бы предвидя этот вопрос, девушка сказала: – Я с крыльца увидела, как вы с дядей Димой отправились в лес на пробежку.
Теперь уже в голосе Леки сквозила явная ирония.
– Скажи мне, милое дитя, – перебила я ее монолог. – А кто это у вас вчера ночью шастал на втором этаже? Я видела там свет. Потом его выключили, а утром дом был закрыт.
– Так это я приезжала за бабушкиными документами – паспортом и пенсионным удостоверением, – слегка помедлила с ответом Лека.
– Так поздно приехала и так рано уехала?
– А что тут особенного? Ночью меня подвезли, а рано утром опять заехали.
«Ну да, – хмыкнула я про себя. – Самое время ехать за документами среди ночи. А к вечеру приезжать опять с кормом для кота. Это ж надо так старательно врать!» Но промолчала, сделав вид, что удовлетворена объяснением.
