ополовиненная, а под занавес пустая. И диалог двух друзей вызывает громкий хохот зрителей. Назовем это комедией.
- И вовсе не смешно, - надулся Алексей.
- Зато актуально. К тому же, я думаю, что вам есть, о чем поговорить. Вы еще не всех маньяков переловили.
- Черт! Маньяк! А я забегался и забыл. Новогодний ажиотаж кончился, спрос населения на бытовую технику резко упал. Правда, впереди двадцать третье февраля, а там и восьмое марта … Извини. Забыл, что мы договорились не упоминать дома о моей работе. Так я Сереге позвоню?
- А я Анечке.
- Она завтра работает. Я в том смысле, что в гости не сможет прийти. Что ты на меня так смотришь, там график такой!
- Знаешь, Леша, ты сам не заметил, как лишил меня близкой подруги. Ведь это ты сделал ее заведующей филиалом.
- Да что вы с Барышевым, сговорились, что ли? Я помочь хотел. Понимаешь? Помочь. Ведь у нее сейчас приличная зарплата. И премии.
- Что ж, многие калечат людям жизнь из лучших побуждений.
- Ну, знаешь!
Леонидов ушел на кухню и набрал номер телефона Сереги Барышева. Почти удивился, что тот дома:
- Ты что, Серега, уже разобрался с маньяком? Премию пропиваешь?
- Нет. Обдумываю результаты беседы с одной очень милой девушкой, - тоскливо сказал Барышев. – Подружкой убитой. Тоже продавщица из Лейкинской оранжереи.
- А что так трагично? Женщина с цветочным именем Маргаритка оказалась наркоманкой?
- Хуже. Видишь ли, Леша, эта подружка шепнула мне на ушко, что у Маргариты был СПИД. Я уж и экспертам позвонил, чтобы подтвердили. Но сегодня пятница. Днем с огнем никого не найдешь.
- Что?!
- У нее был СПИД, Леша. И она сама честно предупреждала об этом близких друзей. Чтобы были осторожнее.
- А что Анашкин? – спросил Леонидов после долгой паузы.
- Молчит. Его задержали, посадили в изолятор. Улик-то достаточно: у трупа застукали. Может, обождать пару дней? Пока тюремная обстановка не подействует?
- Даже не пытается как-то объяснить, что он делал возле трупа?
- Ничего он не пытается. Просто молчит. Слушай, Леша, у меня тут ключики есть. От квартиры, где наверняка не деньги лежат. Но вещи очень любопытные. Ты можешь минут через сорок подойти к третьему подъезду?
- Могу, наверное. Да, а жена твоя дома?
- Дома. Не так давно приехала. Все какие-то балансы сводила.
- Она сильно устает?
Барышев ничего не ответил. После паузы осторожно напомнил:
- Значит, я еду? Договорились?
- А не поздно?
- Делов-то на полчаса. Только квартирку глянуть. Эта Маргарита была девушкой скрытной.
- Надо думать!
- Я хочу ее документы найти. Надо же кому-то о смерти сообщить.
- А что Лейкин говорит? Он же ее на работу брал?
- Давай я сначала приеду?
- Хорошо.
… Через сорок минут Леонидов топтался у третьего подъезда и думал о девушке с цветочным именем Маргаритка. Интересно, где она подцепила СПИД? Что скрывала это, не удивительно. Ввела в заблуждение добрую девушку Лилию. Или рассказала ей все и воспользовалась этой добротой?
Хлопнула дверца «Жигулей», Барышев почти побежал к подъезду:
- Давно ждешь?
- Нет. Ты сигнализацию на машину так и не поставил?
- Не «Мерседес» же. Зачем?
- А магнитола?
- Я милицейскую фуражку на виду оставил. Не полезет же он к менту в машину?
- Наверное, не полезет.
Пока они пешком шли по лестнице на третий этаж, Барышев рассказывал:
- Так вот о Лейкине. Да, он видел ее документы. Паспорт и диплом об окончании торгового техникума. Этого ему показалось достаточно. А медицинскую книжку он со своих девушек не требовал. С тех, кого официально не оформлял. Не продуктами же брал торговать – цветами. Адреса, где прописана Маргарита, естественно, не помнит. Какой-то маленький городок в Московской области. То ли Кабанов, то ли Баранов. Послал меня к своему бухгалтеру уточнить. Та якобы все данные Маргариты записала. Но я решил, что лучше будет наведаться в эту квартиру.
- Так. Понятно, - Алексей перевел дух.
- Дышишь тяжело, коммерческий. Донести?
- Иди ты.
- Я-то иду… Ее напарница говорит, что накануне того дня, когда ее убили, Маргарита попросила выходной. Ну, чтобы не выходить на работу на следующий день. Какие-то личные дела. Мол, в субботу отработаю. Не в свой черед. Погоди. Дай, я открою.
Квартира, которую снимала Маргарита, была как раз над той, в которой проживала старушка с белым пуделем. Тоже однокомнатная, но совсем не такая уютная, и требующая хорошего ремонта. Вещи в единственной комнате были разбросаны в беспорядке. Или здесь что-то искали, или торопливо собирали самое необходимое для поспешного бегства.
- Так, - глубокомысленно изрек Барышев и стал осматриваться.
Алексей, меж тем, прошел на кухню и принюхался. Пальцем колупнул засохший кусок сыра в тарелке на столе, открыл отделение под раковиной, где находилось мусорное ведро, заглянул туда. Крикнул громко:
- Серега!
Барышев сунулся в кухню, тоже принюхался:
- Черт! Воняет как, а?
- Мусорное ведро давно не выбрасывали. Маргарита здесь уже с неделю не была. Может, и больше.
- Где ж она ночевала?
- Пойди, спроси. В морг, - мрачно пошутил Леонидов. – Паспорт нашел?
- Нет еще.
- А при ней не было никаких документов?
- Были бы, я бы уже в ее родном городе справки наводил.
- Ладно, проехали. Ну-ка, подвинься.
Леонидов попытался протиснуться между Барышевым и дверью. Тот ухмыльнулся, не двигаясь с места.
- Здоровый, черт! – пропыхтел Алексей. - Нашел время для вольной борьбы!
- Худеть надо, коммерческий.
- Да иди ты! – Леонидов сильно заехал Сереге кулаком в живот и, воспользовавшись моментом, проскочил в комнату.
Ничего примечательно в ней не было. Мебель старая, старушечья, на стенах репродукции, вырезанные еще из журнала «Крестьянка» доперестроечных времен, в вазе на столе композиция из травы, каких-то палочек и засохших камышей. Алексей внимательно поглядел на нее, прикинул углы наклона трех главных веток. Пожал плечами, огляделся.
