Злого была единственной, кого они до сих пор не смогли забрать, хотя именно на нее положил глаз капитан Пирсняк.
– Мы долгое время платили военным своеобразную дань, – заключил Илья Львович. – И вот теперь взаимоотношения обострились до предела. Боюсь, таки ничем хорошим это не кончится…
– Злой говорит, завтра они точно припрутся сюда, – перебила Марьяна. – А повариха ваша, дед, сказала: надо уходить, по лесам спрятаться и переждать.
– Нельзя прятаться вечно, Марьяночка, – возразил старик.
– Не вечно, а только на время, пока солдаты тут.
– А кто будет следить за скотиной? За курочками? К тому же ведь мы обрабатываем землю… Нет-нет, это не выход. Но и воевать с ними мы не можем. Значит, должно быть мирное сосуществование.
– Это с Пирсняком-то – мирное? – возмутилась она. – Ты что несешь, дед? Да он же псих больной, он меня к себе хочет забрать, он…
Она еще долго ругалась на старика, а тот в ответ лишь жмурился и качал головой. В конце концов я сказал:
– Ну хорошо, Илья Львович, спасибо, наелись мы. Пройдемся по вашему селению, поглядим, как тут у вас. Ответьте только еще на один вопрос: ничего не слышали про человека, который в домике на склоне жил, на южной стороне, откуда мы пришли?
Старик и Марьяна непонимающе поглядели на меня.
– Нет, ничего такого никогда не слышал. А ты, Марьяночка? Какой человек, какой домик, юноша?
Я неопределенно махнул рукой и поднялся.
– Просто аномалия нас на склон выбросила, ну и когда спускались, видели какой-то дом… Да неважно, он, кажется, разрушенный совсем был. А где у вас тут ночевать можно?
При этих словах Марьяна вскинула голову и посмотрела прямо на Пригоршню, который, в отличие от меня, взгляда этого не заметил.
– Любой домик выбирайте, – ответил старик, тоже вставая. – Кроме тех, что уже заняты, а их немного. Люди ближе к площади обитают, потому что иногда появляются псы или кабаны наскочат… А можете, молодые люди, в моем гранд-отеле поселиться, то есть в этом здании. На втором этаже есть комнаты, Настасья Петровна убирает здесь, мы готовим… Но тогда, конечно, вам надо будет как-то оплачивать это, продуктами или еще чем.
– Чем же? – спросил я.
Илья Львович улыбнулся.
– Мнится мне, молодые люди, что вы станете охотниками. И, возможно, охранниками нашими. Но поглядим, поглядим…
– Проводить вас? – спросила Марьяна, когда мы пошли к выходу. – Я поселок покажу…
Никита собрался уже было радостно закивать в ответ, но я, к его неудовольствию, решительно сказал:
– Нет, красавица, мы и сами не заблудимся. Иди лучше… Настасье Петровне на кухне помоги.
Она сверкнула на меня глазами, что-то пробормотала и ушла, а мы покинули трактир.
– Что думаешь? – спросил напарник.
– Ну, хоть что-то прояснилось. Хотя все равно ситуация темная.
Мы не спеша пошли посередине улицы.
– С этими доходягами останемся или к воякам потопаем? Или, может, вообще в сторону отвалим и сами по себе станем? По-любому, надо ж выход отсюда искать, что бы Львович там ни говорил.
– Что, ты и к военным согласен? – переспросил я. – А я уже решил, ты на Марьяну успел запасть…
– Ее с собой захватим.
– Там же капитан, Пирсняк этот, который ее и сам хочет…
Он махнул рукой.
– Ну так я его убью.
– Ага, да только у него там целый взвод.
– Взвод…
– Да, взвод.
Никита поразмыслил.
– Неважно. Убью всех.
– Какой ты кровожадный. Не получится, партнер, надо иначе решать.
– Как?
– Пока не знаю. Что ты от меня хочешь, я тебе гений какой-нибудь? Мы ж сюда только попасть успели, только первую информацию получили, что к чему. Надо еще осмотреться.
– Ну вот и осматриваемся, – пробурчал он, но потом, что-то вдруг вспомнив, поднял голову, глядя в бледно-желтое, с синеватыми проплешинами, небо, и сказал: – Еще ведь дом тот, где, может, Картограф жил… И темные, Андрюха. База та военная… Как оно все к этому лепится?
