Мы оба выпрямились, оглядываясь.
– Вон холм впереди, – сказал Пригоршня. – А под ним дерево валяется засохшее, видишь?
Я прищурился.
– Вижу.
– Ну вот, встанем на холме, костер разожжем и там переночуем.
– После выброса ночевать на открытом месте – плохая идея, напарник.
– У тебя другая есть? Мы далеко уже от поселка. И потом, это ж вроде как и не Зона. Если здесь выбросы такие… ослабленные, то гона вообще может не быть. Сколько мы ехали, а ни одной твари не заметили.
– Так это сейчас, а раньше – то бюреры, то псы… Значит, здесь тоже мутанты живут, а не только обычное зверье, зайцы-лисички всякие. Ну хорошо, все равно делать нечего, давай на холм.
От лежащего у подножия холма высохшего дерева мы отломали все ветки и подняли их на вершину, а потом напарник принес Безумному чуть не стог травы на ужин. Конь нервничал – впрочем, я бы удивился, если бы было иначе, – прядал ушами и со страхом косился на нас, так что не ясно было, кого он боится больше: пассажиров телеги, которую тащит, или тварей, что могли появиться из обступивших холм сумерек. Сумерки эти быстро превратились в ночь, лишь свет костра, который мы разожгли в паре метров от телеги, отгонял тьму от вершины.
Нам самим ужинать было нечем, слишком поспешно мы выехали, ничего не успев захватить.
– Глупая затея, – сказал я. – Ты так засуетился тогда, забегал, что я тебя не успел остановить. Меня своим энтузиазмом с толку сбил. Какая нам польза от этого вертолета?
– Да на нем, может, отсюда улететь получится, – возразил Пригоршня. – Одно дело по склонам ползать, другое – на вертолете.
– Не думаю. Скорее всего, будешь лететь и лететь, а склон будет тянуться и тянуться, пока топливо не закончится.
– А все одно, вертушка перед военными преимущества дает.
– Да если ж он не боевой, какое преимущество?
– Боевой – не боевой, а я заметил у него что-то такое на носу… Ну, посмотрим, в общем, когда его найдем.
– Если найдем, – поправил я.
– Найдем, точно. Он сейчас уже недалеко совсем, если б знакомая местность была, и в темноте бы доехали. Но там болото может быть, завязнем еще… А утром, сам поглядишь, меньше чем за час до него доберемся, глаза не успеешь протереть. Кто первый дежурит?
Я сказал:
– Ложись, посижу. Оружие только разложи свое.
Пригоршня оставил в кобуре на поясе один «браунинг», а все остальное, что у него было – второй «хай пауэр», два «вала», итальянский дробовик, «эфэн» и ленту с гранатами, – аккуратно распределил вдоль борта, чтоб в случае чего удобно было схватить. Безумный к тому времени не то заснул, не то впал в беспокойное полузабытье, ну а напарник сгреб остатки соломы в кучу на дне телеги, влез туда и быстро затих.
Я походил вокруг вершины, посидел у костра, потом уселся возле спящего напарника, свесив ноги и положив автомат на колени. Ночное небо в середине было непроницаемо черным, а по краям, где горы, мерцало едва заметным пепельным свечением. Долину окутывал мрак – нигде не горело ни одного огонька, вообще никакого света, кроме нашего костра, будто мы попали на дно чернильного озера. Пару раз из-за холмов долетал собачий вой, но рядом с нами никто не появлялся. Иногда я подбрасывал сучья в костер, а когда, по моим подсчетам, давно перевалило за полночь, разбудил Пригоршню, сам занял его место и тут же заснул.
– Вставай, вставай быстро!
Я вытащил голову из соломы и поднялся на колени, моргая. Только рассвело, кремовая дымка в небе была еще светло-розовой, а не желтой. Напарник пригнулся на задке телеги, и я спросил:
– Что?
– Две новости, – ответил он. – Хорошая и плохая. С какой начать?
– С хорошей, – сказал я, не задумываясь. – Люблю хорошие новости по утрам.
Он ткнул пальцем в ту сторону, где пританцовывал Безумный.
– Вон вертушка.
Я встал на ноги, поглядел. За холмом был луг, за лугом, в низине, – рощица, а за ней виднелось что-то красное.
– Что же, это хорошая новость, – начал я, поворачиваясь, но Пригоршня перебил, ткнув в противоположном направлении: – А вон те, кто тоже за ней едет.
Три машины – две точно такие, как та, на которой ооновцы появились в поселке, и одна с крытым кузовом – ехали далеко позади и слева, но явно в том же направлении, что и мы.
– А это плохая, – сказал я. – Чего мы тут тогда стоим? Ходу!
То ли они заметили нас еще до того, как напарник разбудил меня, то ли когда мы покидали вершину холма, – так или иначе, скорость машин резко увеличилась, и позади них в воздух поднялись клубы пыли.
– Гони, гони!
