Тренинг агрессивности
Лева торопливо сунул ружье в руки Лидии и отправился утешать рыдающую Машеньку. Присев на краешек дивана, он погладил ее по дрожащим плечам, по спине, по медным волосам…
– Малыш, успокойся… Он тебе ничего не сделает.
– Ты, кажется, говорил про какие-то таблетки, – сказал Киба. – Дай ей.
– Вам бы только напичкать человека лекарствами, – с неожиданной агрессивностью откликнулся Лева. – Нет чтобы понять…
– Я готов выслушать каждого из вас. Ночь будет долгой, помощь, скорее всего, придет только завтра, и то к вечеру. А может, и послезавтра. Неизвестно еще, когда прекратится метель. Так что – милости прошу на прием.
– Это ты врешь, – вмешался Микоша. – У Хватовых трактор. Сенька завсегда дорогу расчистит.
– Когда?
– А вот рассветет…
– Но пока не рассвело, я буду находиться в этом доме, – с нажимом сказал Киба. – И если у вас есть ко мне какие-то вопросы…
– Он спятил, – покачал головой Лева.
– Он просто испытывает на нас свои приемчики, – вмешался Тычковский. – Правда, Киба? Сколько ж ты мне крови попортил за эти полгода! – Он дернулся, но Лидия сделала угрожающее движение ружьем:
– Стоять!
– Хорошо, хорошо, не буду! – поднял руки ладонями вверх Тычковский. – Вы вот что, ребята. Дайте мне позвонить.
– Не вздумайте! – закричал Киба. – Не давайте ему телефон!
– Куда это ты собрался звонить? – подозрительно спросила Лидия.
– Любимой женщине, – улыбнулся Тычковский. – Куда-то же я шел, когда покинул давно опостылевшие стены психушки?
– Разве у маньяков бывают любимые женщины? – всхлипнув, спросила Машенька.
– А кто сказал, что я маньяк? Милиция? – Тычковский посмотрел на Кита. – Им бы только упрятать за решетку, а кого – не важно. Виновного, невиновного, им без разницы.
– Точно! – энергично кивнул тот.
– Мы вот что сделаем, – вмешалась Лидия. – Вы позволите мне говорить за всех? – спросила она у своих гостей, игнорируя сожителя.
– Ты хозяйка, – пожал плечами Лева, а Машенька всхлипнула и кивнула.
– Рюмку нальешь? – подмигнул Микоша. – Я знаю, Лидия Ивановна, у тебя еще есть.
– Ну, допустим.
– А коли нальешь – так делай с ними, что хочешь.
– Значит, договорились.
Кит угрюмо молчал.
– Решение будет такое, – сурово сказала Лидия. – Они оба останутся здесь, и врач, и маньяк. Звонить мы никуда не будем, обождем до утра. А утро, как говорится, вечера мудренее. Психа, – она кивнула на Тычковского, – мы запрем в горенке на мосту. А врача, – указала она на Кибу, – в чулане.
– Там же холодно! – вздрогнула Машенька.
– Мороз нынче не сильный, так что не замерзнут. Все не на улице ночевать, – поджала узкие губы Лидия. – Оба получат тулупы и теплые одеяла. В горенке к тому же обогреватель есть. Замерзнет – включит. А в чулане и без того тепло. Там стены бревенчатые. Не дует.
– А если маньяк дом подожжет? – усмехнулся Лева. – Обогревателем?
– Зачем?
– В кино так всегда делают: заключенный устраивает поджог, чтобы охрана открыла ему дверь, и…
– Ты бы поменьше кино смотрел, – оборвала его Лидия. – А побольше бы о деле думал. О работе.
– Я, между прочим, хорошо зарабатываю, – обиделся Лева.
– Хватит уже пререкаться. Как сказала, так и будет. Ну, двигайте! – И Лидия дулом ружья указала на
