– Не поняла? – Машенькина рука с чайной ложечкой замерла в воздухе.
– Я сама не поняла, что со мной творится, – вздохнула Лидия. – Думала, что есть Колька, что нет его, мне без разницы. А оказалось, прикипела. Боюсь я за него, – пожаловалась она.
– Перестань, – попыталась успокоить ее подруга. – Что с ним случится? Найдется.
– Тревожно мне, – поежилась Лидия. – Все думаю: как я без него? Совсем ведь одна останусь.
– А как же я? – обиделась Машенька.
– Ты птица залетная, городская. Где тебе понять, что такое одиночество? Когда волком выть хочется от тоски. Я давно знаю: самое страшное, что только может случиться с человеком, – это одиночество. Когда вокруг полно людей, а тебя для них как будто нет. Тут на что угодно пойдешь, лишь бы рядом был кто-то, поговорить хотя бы, тоску развеять. Вот я и переполошилась.
– Успокойся, все будет хорошо. А как нам быть с Левой? – спросила Машенька, откусив от намазанного вареньем куска хлеба. Густая рубиновая капля осталась на нижней губе. Машенька торопливо ее слизнула и невпопад сказала: – Надо накрасить губы.
– А что с Левой?
– Он же тоже думает, что убил!
– И пускай себе думает. С Левой все кончено, неужто ты еще не поняла? Себя надо спасать!
– Кончено – это как? – в ужасе прошептала Машенька.
– Квартира на кого записана? – деловито спросила Лидия.
– Какая квартира?
– В которой вы живете.
– Его.
– Плохо.
– Это подарок его родителей.
– Ничего, другого найдешь, – сказала Лидия, дуя на горячий чай, чтобы хоть немного остыл. – Ты еще молодая.
– Как ты можешь так говорить!
– Жизнь на этом не кончается.
– Лида! Ты что! Ты же всегда протестовала против пустых фраз!
– Дурочка ты. Потому что молодая еще. Себя надо спасать, – повторила Лидия.
И в этот момент вошли Лева с Тычковским.
– Я слышал, как работает мотор, – взволнованно сказал последний. – По деревне кто-то едет.
– Сенька дорогу к нашему дому чистит, – равнодушно откликнулась Лидия, прихлебывая чай.
– Где мой телефон? – неожиданно спросил Лева. – Мне же надо всем написать, что я грохнул Икону греха! Чтобы меня опять взяли в команду!
– Да никого ты не убивал, дурачок! – в сердцах сказала вдруг Лидия. – Садись, пей чай.
– Ты это знаешь наверняка? – спросил у нее Тычковский.
– Знаю.
– А мы тебе не верим.
– Не хотите, не верьте, – пожала плечами Лидия. – Я еще с вечера поняла, что он не в себе. Бензопилу подарил. Заговаривается. Поэтому я ему в чашку с кофе снотворное положила. Ему все это приснилось. Как он сквозь стены проходит, как убивает. Да вы на него посмотрите! Посмотрите! Ну кого наш Левушка может убить?
– Ты врешь… – прошептал Лева.
– Ты напрасно это делаешь, – напряженно сказал Тычковский. – Ты же его провоцируешь.
– Да ничего не будет, – махнула рукой Лидия. – А то я его не знаю! Дурачок он, только и всего. Но не убийца. – Она вздохнула.
И тут тяжелая дверь приоткрылась, и в кухню ввалился бледный как полотно Микоша.
– Не выдавайте, братцы, – заплетающимся языком сказал он. – Богом прошу… Не выдавайте…
– Вот и еще один убийца объявился! – насмешливо сказала Лидия. – Садись, чаю выпей. Авось полегчает.
– Ему ты тоже подсыпала снотворное? – напряженно спросил Тычковский.
– Не подсыпала, а подложила. Оно у меня в таблетках, лекарство. Этому я ничего не давала. Ему и бутылки водки довольно, чтобы отключиться.
– А ты коварная женщина. Прямо леди Макбет.
– Я гляжу, ты образованный, – растягивая слова, сказала Лидия. – Прямо профессор! Маньяки нынче пошли какие-то странные.
– Значит, вы мне не верите? – горящим взглядом обвел всех присутствующих Лева.
– Успокойся, мальчик, – ласково сказал ему Тычковский. – Я, кстати, знал, что в доме есть снотворное. Но почему-то думал, что оно у депрессивной девушки. Ей вчера не раз советовали: выпей таблетки.
– Так вот чего вы от меня хотели… – удивленно протянула Машенька.
– А ты думала, я душить тебя собираюсь? Это я, милая, всегда успею. Но сначала мне надо знать, что в мой кофе никто не подсыплет какой-нибудь дряни. Как марсианину. Сдавайте ваши запасы, маньяки чертовы! – рявкнул вдруг Тычковский.
– Обойдешься! – осадила его Лидия.
– Тогда я сам возьму!
– Попробуй.
Лидия встала. Она часто дышала, взгляд был тяжелый. Машенька тут же приняла ее сторону и встала рядом. Ее рука машинально шарила по столу, нащупывая нож. Лева, последние десять минут находившийся в состоянии крайнего возбуждения, на защиту босса бросаться не спешил. Ведь босс его предал. Назвал мальчиком. Усомнился, что это он, Лева, грохнул Икону греха. Поэтому Лева теперь склонялся принять сторону Машеньки. А та была за Лидию. Для Микоши же Тычковский вообще чужак, пришлый, зато Лидия своя, соседка. И то, что недавно они подрались, не имело никакого значения. В первый раз, что ли? Лидия, она отходчивая. Поэтому Микоша готов был немедленно броситься на ее защиту. Выслужиться.
Поняв, что он один против четверых, Тычковский отступил.
– Вот так-то лучше, – сказала Лидия, опускаясь на стул.
– Лева, ты сидишь у окна. Посмотри, пожалуйста, что там? – попросила Машенька.
– Трактор, – равнодушно сказал Лева, отодвинув к самому краю занавеску.
– Далеко?
– На шоссе.
– А Кита там нет?
– Я отсюда не вижу.
– Он близорукий, – пояснила Машенька. – Лева, ты что, контактные линзы не надел? А почему?
– У меня есть очки ночного видения, – похвастался тот. – Секретный прибор. Я их сейчас надену и все увижу!
– Да это же обычные очки, Лева! Если хочешь, надень их, хуже не будет. Но это никакой не секретный прибор.
– Нет, это очки ночного видения, – заупрямился Лева.
– Да улице день!
– Нет, ночь!
– Конечно, боец! – поддержал Леву Тычковский. – Не слушай их, они же бабы. Что бабы могут понимать в секретном оружии?
– Верно… – задумался Лева. – Они же бабы…
Тычковский, поняв, что он в меньшинстве, принялся активно вербовать сторонников. Самым уязвимым звеном в четверке был Лева. А женщины, Лидия и Машенька, – монолит. С ними сложнее всего. Зато Микоша слаб, надо только с умом взяться за дело.
– Он нам тут всю малину испортит, – пробормотала Лидия, с прищуром глядя на Тычковского. – Умный, упырище проклятый. Чертов профессор! Может, его и в самом деле усыпить? А? Или по башке чем ударить?
– Только попробуй.
