– Вы мне ответите за это, – волновался он, – я не позволю над собой издеваться!

Кончались эти разговоры тем, что Павлов выскакивал из кабинета, хлопая дверью.

Таковы были нравы в Медико-хирургической академии, где Иван Петрович вел неравную борьбу. Пашутин опирался на власть, а Павлов на параграфы устава, и если верить современникам, он в ту пору носил устав при себе, не расставаясь с ним ни на минуту.

У правителя академии были свои основания не любить непокорного профессора. Начать хотя бы с того, что Иван Петрович с виду производил впечатление весьма странное. Кругом – чиновные особы, затянутые в мундиры, некоторые со шпагами, в шпорах, при знаках отличия. И рядом – он, в брюках гражданского покроя, в распахнутом сюртуке, торопливо надетом поверх жилета, и в белой рубашке с галстуком. Чем не насмешка над военным этикетом?

Или такой факт. В лабораторию к профессору Павлову является иностранец, молодой физиолог. Он полон интереса и почтения к известному ученому и беспрерывно сыплет любезностями:

– Спасибо, ваше превосходительство, вы очень добры. А позвольте вас, ваше превосходительство, спросить вот о чем… Или нет, лучше вы, ваше превосходительство…

Фраза остается незаконченной, гневный окрик обрывает ее:

– Бросьте вы эту собачью кличку! Зарядил: «ваше превосходительство», «ваше превосходительство». У меня есть имя, отчество.

Смущенный иностранец извиняется и спешит уйти.

Непокорному ученому не давали звания ординарного профессора даже после того, как он перешел на кафедру физиологии. Притесняли изрядно и его учеников. Конференцией Медицинской академии не была одобрена диссертация сотрудника, вышедшая из лаборатории Павлова. Один из его учеников не был утвержден приват-доцентом…

Зато ценили профессора студенты. Они нередко встречали и провожали его аплодисментами. Их увлекали его лекции, порывистая речь, пересыпанная народными оборотами; забавляло, что профессор называет желчный пузырь «временным магазином желчи», живот – «брюхом». Тем более казалось им это странным, что профессор тщательно готовился к лекциям, терпеливо оттачивал свои формулировки. Прежде чем выступить с докладом, он предварительно прочтет его вслух, попросит кого-нибудь прослушать, чтоб проверить на нем впечатление. Очень нравился студентам наглядный метод его преподавания.

– Насматривайтесь, насматривайтесь, господа, – приглашал он студентов во время опытов, – прочитанное мною найдете в книжке, не упускайте случая хорошенько поглядеть,… Я люблю учить не рассказом, а показом…

Этот метод преподавания отнюдь не был традиционным для Медико-хирургической академии. Еще недавно обучение сводилось здесь к зазубриванию отдельных страниц из учебников Германна или Кюне, переведенных на русский язык. Демонстративные опыты ввел впервые Цион. Написав оригинальный учебник и вытеснив устарелые немецкие пособия, он стал дополнять лекции демонстрациями.

О профессоре Павлове говорили со смешанным чувством удивления и интереса. Среди сонма суровых и высокомерных наставников он выделялся доступностью и простотой. Ему ничего не стоило примкнуть к шумной ватаге студентов на улице, или, обгоняя, бросить им на ходу: «Эй вы, инвалиды! Аппетит – это выражение страсти в акте еды, а вы еле плететесь!»

Невнимательному студенту, готовому на слово поверить профессору, лишь бы самому не потрудиться, не «терзать кролика или собачку», приходилось выслушивать неприятные вещи.

Особенность Павлова нравиться молодежи обнаружилась в Англии, когда он в 1928 году читал лекцию в Кембриджском университете. Было условлено, что каждые полминуты он будет делать перерыв, чтобы дать переводчику возможность повторить сказанное по-английски. Только три раза он остановился, а затем увлекся и забыл об условии. Минут пять продолжалась его страстная речь, прежде чем он сообразил, что студенты его не понимают. Тогда он сжал кулаки и расхохотался. Вслед за ним хохотала вся аудитория. Профессор полностью завладел сердцами студентов…

* * *

В 1881 году Павлов женился.

Несмотря на свои успехи в науке – Павлов вплоть до профессуры, до 1890 года, остро нуждался. Вспоминая об этом времени, он с признательностью говорит о материальной поддержке друзей, умалчивая о том, как нелегко было ему принимать эту помощь. Желая как-то поддержать Павлова в нужде, товарищи пригласили его прочесть им серию лекций о нервах, усиливающих сокращение сердца. Сумма, собранная в складчину, была под видом необходимых расходов для демонстрации вручена ему. Через несколько дней все деньги, до последнего гроша, были Павловым истрачены на покупку животных для предстоящих /лекций…

После женитьбы Ивана Петровича прямые обязанности его брата перешли к жене. Теперь она покупала ему обувь, одежду, белье, вела дела с парикмахером. Увидев на ученом новую вещь, сотрудники не без лукавства спрашивали:

– Что это, Иван Петрович, на вас? Неужели обновка?

Он смущенно оглядывался и виновато отвечал:

– Да, обновка. Заставили купить…

У него появился интерес к коллекционированию: марок, растений, картин, бабочек. Профессор утверждал, что мотыльков ловит для сына. Но тот, кто видел его с сачком, подкрадывающимся к бабочке в надежде ласковым шепотом удержать ее на месте, не мог усомниться в том, для кого это делается. Весть о том, что он забаллотирован и кафедра физиологии по конкурсу отдана другому, почти не тронула его. Он был занят задачей, как сохранить бабочек, куколки которых завершали свое превращение, – до кафедры ли в такой момент!

Не исчезли и старые влечения. По-прежнему его влекло к физическому труду. Не помогали игра в городки, купанье, велосипедное катанье, – руки тянулись к лопате, к кирке. Он вскапывал клумбы, чистил дорожки в саду, прокладывал новые, очищал с них песок и посыпал свежим. Песок приходилось по крутому подъему приносить с моря. Он трудился так, что ночью не спал от усталости. «Удовольствие, испытываемое мною при физическом труде, – сознавался он, – я не могу сравнить с трудом умственным, хотя я все время живу им. Очевидно, это оттого, что еще мой прадед сам пахал землю…» Знаменитый исследователь любил топить печь, наслаждаясь своим искусством, и был счастлив услышать одобрение окружающих. Что бы он ни делал, со стороны казалось, что именно эта работа наиболее любима и приятна ему. «Не знаю, – шутил

Вы читаете Павлов
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату