— У вас есть план, как туда войти?
— Есть! Мы завтра туда войдем. Если нас не опередят. Скажите, кто ещё может знать об этом аппарате?
— Наверное, ученики конструктора, — пожал плечами Берестов.
— А вы знаете имя конструктора, который собрал этот аппарат?
— Предполагаю, что это Николай Минаев.
— Ах да, вы же писали! И про ученика его писали, Перова, кажется…
— Не Перова, а Петрова… Виктора Львовича…
После того как они, наконец, расстались, какое-то непонятное чувство беспокойства охватило Берестова. Выйдя из метро, он встал под горящий фонарь, нашел в записной книжке телефон Петрова и позвонил ему с мобильного.
— Это Леонид, извините, что так поздно! Не могли бы вы мне дать телефон вдовы Николая Минаева?
— Сейчас поищу, — ответил голос с рязанским говором, — но если сегодня не найду, поскольку уже поздно, до завтра обязательно.
Однако телефон он нашел, и довольно быстро:
— Записывайте, Леонид! Диктую. Ее зовут Светлана Павловна. Фамилия Минаева…
Записав номер вдовы, Берестов тут же позвонил ей, не отходя от фонаря. Ему ответил сонный женский голос.
— Извините, это звонит Леонид Берестов, коррес пондент «Московских вестей»…
— А-а, я читала вашу статью, вы упомянули моего мужа. Мне было приятно. Сейчас он незаслуженно забыт и не упоминается ни в одной энциклопедии. А ведь его заслуги очень велики.
— Скажите пожалуйста, его бумаги, труды, чертежи сохранились?
— Что вы! Сразу же после смерти пришли товарищи с Лубянки и все выгребли. Мне не оставили даже его писем ко мне. Забрали все: бумаги, проекты, схемы, электромагнитные аппараты. Забрали даже телевизор…
— Что вы говорите? А телевизор-то зачем?
— А затем, что первый свой электромагнитный аппарат по изменению природы пространства он сконструировал из телевизора. Он подвешивал над ним пятиламповый ионный ускоритель, который фокусировал что-то в кинескопе. Ну, там ещё добавлялись какие-то детали, подробностей я не знаю. А в результате эффект достигался фантастический: если встать перед телевизором на расстоянии трех метров, на экране отражалась эфирная субстанция человека, правда, в перевернутом виде. Понимаете?
— О да, конечно, понимаю!
— Это первый аппарат на Земле, который приоткрывал завесу тонкого мира! Помню, все соседи приходили глядеться в наш телевизор. Ведь он видел все болезни на пять лет вперед. Те органы, какие были нездоровы, отражались черными… Но недостатком, конечно, было, что этот аппарат потреблял очень много энергии. Когда мы его включали, то все лампочки в доме горели вполнакала. А когда мы включили первый раз, обесточили весь дом. Сгорели даже провода на столбах. Соседи были в шоке. Вот такие дела. Потом Коля конструировал уже более серьезные аппараты. Своими руками, конечно, уже не делал. На него работал целый завод в Перми.
— Где, вы сказали, в Перми?
— Ну да, в Перми! Там был такой экспериментальный завод, который осваивал подобные технологии. Назывался «Аврора».
Берестов поблагодарил милую женщину и поплелся домой. «Ну вот, оказывается, никто не забыт и ничто не забыто, — думал журналист. — И дело Минаева продолжается на том же предприятии „Аврора“, и труды его давно в надежном месте, и чертежи наверняка в работе. Так что вы поторопились, Виктор Львович, с утверждением, что его исканиям нет места в сегодняшней жизни…»
Но свою мысль по поводу исканий журналист не успел довести до конца. Зазвонил сотовый.
— Ты где ходишь? — услышал он голос Калмыкова. — Я же тебе велел не высовываться. Так вот, слушай, старик: ты хоть приблизительно представляешь, куда ты влез?
— Теперь уже представляю, — вздохнул виновато Берестов.
— Так радуйся! Убивать тебя не хотят. Тебя прощают.
— За что?
— За то, что сунулся туда, куда тебе не следует. Более того, с тобой хотят поговорить. В общем, так: завтра выходи на работу и делай заявку на интервью с председателем ассоциации ветеранов «Альфа». Его фамилия Тургенев. Запомни! Возьмешь у него интервью, потом мне расскажешь. Понял?
— Понял. Но поймет ли Авекян.
— Плевать на Авекяна. Лишь бы ты понял!
32
Утро следующего дня было настолько солнечным, что к Берестову опять вернулось веселое настроение. Он вскочил с постели и, не позавтракав, помчался в газету. Однако все равно опоздал. Переступив порог редакции, он по смертельной тишине определил, что летучка уже началась. В отделах никого не было, даже не было на месте секретарши Оли. «Перестреляли их, что ли, всех?» — подумал Берестов и услышал за дверьми редакторского кабинета мощный бас Авекяна:
— Сегодня начало праздника пива. На открытии будет Лужков. Обязательно надо сделать фоторепортаж. И ещё сегодня на Тверской будут открывать бюст…
Берестов пнул ногой дверь и вошел в кабинет. Так и есть. Вся редакция в сборе. И все, как один, уставились на него. Даже замерла копавшаяся в шкафу секретарша Оля.
— Так кому сегодня будут открывать бюст? — произнес Берестов вместо приветствия.
— А кому бы ты хотел? — пробасил Авекян, сердито глядя на распоясавшегося корреспондента.
Берестов обвел взглядом присутствующих и, встретившись с синими глазками Лилечки, насмешливо произнес:
— Ну… бюст Ивановой мы уже видели. Предлагаю открыть бюст Ольги.
Глаза секретарши округлились. Она схватила под мышку первую попавшуюся папку и поспешно покинула кабинет. Коллеги уткнулись в собственные блокноты, давя улыбки. Авекян, после короткого молчания, произнес:
— Что, Берестов, сегодня ты собираешься делать?
— Хочу взять интервью у Виктора Тургенева, депутата Госдумы и председателя ассоциации ветеранов «Альфа».
Авекян подумал и сказал:
— Главное, что ты должен узнать: сколько бывших «альфовцев» ушло в криминал? Еще спроси, инструктируют ли они чеченских боевиков.
Дальше летучка покатилась по своему обычному руслу. Берестов за это время успел познакомиться со свежим номером «Вестей», на первой странице которого бросался в глаза заголовок: «Путин мстит за жену».
Берестов отыскал заметку и чуть не расхохотался. В ней без тени иронии утверждалось, что НТВ в одной из своих передач неуважительно отозвалось о жене президента и именно поэтому президент упрятал в Бутырку главу Медиа-Моста. Дальше шла информация о том, что Путин все-таки вернул ТВЦ Лужкову. Причем вернул только потому, что прокололся с Гусинским и теперь боялся проколоться с Лужковым.
Берестов взглянул на Лилечку и покачал головой. «Эх, Лилечка, Лилечка! Какой бред тебя заставляет писать этот тупой армянин. И все ради того, чтобы привлечь москвичей к своей гнусной газетенке».
Отсидев летучку, Берестов сразу позвонил Тургеневу в Госдуму. Трубку снял его помощник.
— Это из «Московских вестей», Леонид Берестов, насчет интервью с председателем…
— Да-да, я в курсе. Запишите адрес! С одиннадцати до двенадцати он будет вас ждать.
Берестов посмотрел на часы, вставил в диктофон новые батарейки, в ручку — новый стержень, вынул
