Вячеслав Аничкин
Нифилим
Часть 1
Глава 1
Каждый день в лавку приходили люди и с моей помощью избавлялись от разного хлама. Вчера, например, принесли столетнюю картину, закрывавшую, до этого, дыру в стене. Частенько попадались потускневшие статуэтки в виде балерин, поголовно, с отбитыми руками. Случались большущие старомодные люстры, прибитые пылью настолько, что никогда не угадаешь, какого они цвета. Иногда попадались музыкальные инструменты, барабан, например, который стоит теперь под прилавком и служит полкой для сменной обуви. Временами приносили и интересные вещицы, но большей частью, это была какая-нибудь коллекция монет или недобитый сервиз для чаепития. Моими клиентами были люди разного достатка. Был даже один чиновник из муниципалитета, который собирал табачные трубки и все время, когда испытывал приглянувшуюся ему трубку, дымил так, что на меня нападал приступ кашля. Частенько приходили соседки- домохозяйки и по целому часу мучили меня вопросами о происхождении тех или иных настенных часов, которых у меня было с десяток. И, как водится, приходили они целой группой и устраивали такой шум, от которого тряслись стекла. Одна говорила, что эти часы с боем непременно эпохи гражданской войны, а другая переубеждала ее в том, что они провисели в Букингемском Дворце не менее двухсот лет, и что их лично заводил кто-нибудь из королевской семьи. Обычно, я не вступал в такие споры, так как считал это делом безнадежным. Я-то твердо знал, откуда попала ко мне та или иная вещь. Подавляющее число моего нехитрого товара никогда не пересекало границ Чикаго, за исключением дюжины-другой истинно ценных экземпляров. Действительно, временами в моих руках оказывалось нечто любопытное, что могло по- настоящему заинтересовать ценителя старины. Но в этих случаях, я сам находил нужного мне клиента и предлагал ему сделку. Я не был большим знатоком в сфере искусства, но каким-то образом мне удавалось отделять от общей массы всякого старья интересные предметы. В целом, у меня это неплохо получалось. Алия, моя жена, помогала мне во всем, что касалось порядка в магазине и поддержания моего товара в надлежащем виде. Она, еще с трудом, осваивалась в нашем мире, и многое мне приходилось ей объяснять. По-прежнему, она считала радио каким-то видом колдовства и не могла понять как человек, находящийся от нее на расстоянии нескольких кварталов, может говорить с ней так, как будто он находится близко. Я ежедневно вводил ее в особенности нашей жизни, но годы, проведенные в Мириаэльде, за такой короткий срок забыть было трудно. Иногда она сильно скучала по своему отцу и в такие минуты сидела где-нибудь в тихом уголке, глядя в стену задумчивым взглядом. Было видно, что нелегко ей приходилось привыкать к новой жизни. Здесь все для нее было чужим и непонятным. Но вернуться обратно она уже не могла. Рисунок в подвале больше не хотел оживать. Верховный Олень так и застыл в своей величественной позе, призывающей попасть в Дирланд и оценить красоту этого прекрасного мира. Я и сам был бы не прочь еще разок увидеть всю прелесть этой страны, но, по всей видимости, животные навсегда закрылись от людей и больше не хотели подвергать себя смертельной опасности. И понять их было нетрудно. Всего несколько человек смогли привести этот мир к войне и поставить под угрозу само существование Оленьей страны. Жадность Повелителя Крыс и ужасная сила Черного Оракула чуть не погубили все живое в Дирланде, и лишь невероятными усилиями и отвагой мне и моим друзьям удалось предотвратить непоправимое. Сейчас я редко виделся с отцом. Он переехал в другой конец города и устроился сторожем в какой-то офис. Стена я видел чаще, но он, как всегда, внезапно появлялся и так же стремительно исчезал. С момента нашего возвращения из Оленьей страны, он стал постоянно куда-то уезжать, пропадал часами в разных музеях, сидел по три дня в библиотеке, посещал всякие лекции по археологии и путешествиям, короче говоря, полностью изменил образ своей жизни. Невероятные события, в которых нам пришлось принять участие, навсегда оставили в нем свой след. Стен теперь порывался куда-то отправиться, что-то найти, кому-то в чем-то помочь, но я не особо поддерживал его в этих авантюрных начинаниях. Увиденного в Дирланде, мне хватало на десять жизней. Я хотел только одного – спокойной и счастливой жизни вместе с Алией. Мы еще не успели до конца узнать друг друга. Наша разница в происхождении постоянно о себе напоминала. Иногда она не понимала меня, а иногда и мне приходилось задумываться над ее поступками. Но в этом и была вся прелесть совместной жизни. Нам было хорошо вместе, и мы радовались наступлению каждого нового дня. Магазинчик приносил нам небольшой, но постоянный доход. Мы особо ни в чем не нуждались и не строили серьезных планов на будущее. Может быть, когда-нибудь у нас появятся дети, но сейчас мы об этом не думали.
Но что же все-таки изменилось? Наверное, то, что я стал другим. Нет, я не изменил способ своей жизни, но внутри меня уже был не тот Майк Робески, которого можно было увидеть год назад. Несколько раз я ловил себя на мысли, что мне тесно в уютном тихом магазинчике, и что мне хочется на время вырваться из объятий спокойной жизни и вновь почувствовать запах свободы и вкус свежего ветра. Узнав один раз притягательную силу странствий и борьбы, я не смог навсегда забыть своих злоключений и побед, и теперь все чаще возвращался к воспоминаниям о времени своего пребывания в Оленьей стране. Мне кажется, что и отец со Стеном уже не смогут полностью забыть тех славных времен в Дирланде. Как бы они не пытались – теперь это навсегда будет в их памяти, хотят они этого или нет.
Вот и сейчас, когда в мои руки попала загадочная книга, которая так взволновала Свенсена, я ощутил знакомое мне чувство и осознал, что эта находка как-то повлияет на мою дальнейшую жизнь. Хотя, я уже получил за книгу двадцать долларов, и теперь она принадлежала другому человеку, меня не покидало ощущение, что это еще не конец. Мне неоднократно приходилось продавать разные книги, но только сейчас мне показалось, что я поспешил с продажей. Но что же меня насторожило? Я и сам не мог дать себе внятного ответа. Возможно, это была удивительная реакция пьяницы-полиглота, который при виде книги забыл о выпивке и странно себя повел? Или это была простая интуиция человека, который понял, что продешевил? В первую очередь меня интересовал старик, который принес книгу. Почему он пришел ко мне, если ему все равно получит он деньги или нет? Это можно было объяснить тем, что старик просто по доброте души сделал такой поступок и отдал мне ненужную вещь. Скорее всего, так и есть. Это было похоже на подарок. Но неужели этот чудак может думать, что меня обрадует книга, которую невозможно прочитать? Я даже не знаю о чем она. В ней нет ни одной иллюстрации. Старик не создавал впечатления выжившего из ума добряка. Мне он показался вполне нормальным человеком. Знал ли он, что его книга может произвести на кого-нибудь такое впечатление, какое произвела на Свенсена? Если знал, то вряд ли расстался бы с ней. Сейчас мне абсолютно не хотелось вернуть ее себе. Меня распирало любопытство, и я не мог с собой ничего поделать. Как ни пытался я думать о чем-нибудь другом, но все равно мысленно возвращался к этой книге. Ну что плохого в том, чтобы завтра утром, когда Свенсен проспится, еще раз к нему заглянуть и попытаться что-нибудь разузнать? Если еще прихватить с собой бутылку чего-нибудь прочищающего мозги, то если повезет, этот знаток языков раскроет тайну своего приобретения.
Размышляя, таким образом, я не заметил, как дошел до своего магазинчика. Алия уже была внутри и сейчас была занята уборкой. Я поцеловал ее в щеку и прошел в подсобку. Старая книга прочно засела у меня в голове, и я решил срочно об этом с кем-нибудь поговорить. Алия умела внимательно слушать, но вот в роли собеседника явно была не сильна. Стен носился по городу, и найти его было практически нереально, а отец мог быть дома. Я взял трубку и набрал его номер.
– Алло, – послышался знакомый голос отца. – Майк, это ты?
Я давно уже не удивлялся его способности определять, кто звонит, поэтому привычно ответил:
– Да, это я. У меня к тебе есть вопрос.
– Ну, спрашивай.
– Слушай, отец, как у тебя обстоят дела с иностранными языками?
Отец, показалось, немного задумался.
– Я как старый солдат, понимаю все, что мне говорят, но если при этом помогают себе руками и корчат разные гримасы.
– Я серьезно. Мне сегодня принесли одну любопытную книгу, но я даже не смог понять, о чем она.
– И что из того? Если тебе так интересно, пойди в библиотеку или куда-нибудь еще и там тебе все разъяснят.
– В том-то и дело, что я ее уже продал.
Отец, видимо, не был настроен на долгий разговор и перебил меня:
– Майки, если тебе скучно и не о чем поговорить, то давай отложим это на завтра, а сейчас мне пора
