Иннокентий Анненский
Фамира-Кифарэд
Нимфа.
Старая рабыня.
Хор менад.
Фамира-кифарэд.
Папа-Силен.
Два сатира — один с голубой, другой с розовой ленточкой в волосах.
Вакхический женский хор непосвященных.
Хор сатиров.
Томный сатир.
Тень Филаммона.
Гермес.
Чуть брезжит рассвет. Прозрачные тени еще лежат, но местами уже зыблются. Вдали нагромождения скал — бурых, черных, красных или заросших лесом. С гор там и сям, точно сползая вниз, осели темные и белые камни, иные причудливой формы. Ближе к авансцене бедный не то дом, не то шатер. Вокруг на примятой траве убогая глиняная утварь, губки, тростниковая корзина с хлебом, кувшины, тазы. Невысокий холм, на скате которого стоит дом Фамиры, постепенно переходит в цветущую лужайку, пятнами алую и золотистую от цветов. Тихо-тихо. Пахнет тмином.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
БЛЕДНО-ХОЛОДНАЯ
Расходящийся туман освобождает Нимфу. Она темноволосая и несколько худая. Лицо с блуждающей, точно безысходной улыбкой у нее молодое и розовое, но наклонно быстро бледнеть, под влиянием как-то разом потухающих глаз. Треугольник лба между двумя гладкими начесами томительно бел. Движения нервны. На ней широкая одежда цвета морской воды. Фата прозрачно-травянистая и отдает серебром, и пояс, похожий на стебель. Ноги белы и очень малы, но следы широковаты и ступня растоптана.
Нимфа (осматривается) Так говорил Силен. А вот и камень, На голову быка похожий. Дом Из листьев — не гнездо, а дом, и царский. Я ничего не понимаю. Хлеб? Неужто хлеб? Так черен он. Кувшины, И в них вода, прикрытая листами… И как все это бедно… Погоди… (Нагибается, что-то поднимает и внимательно рассматривает, по-женски серьезно, причем между бровей образуется складка) Тут женщина живет… Глядите: шпилька Потеряна… старухой. (Заглядывает в шатер.) Двое спят Под этой чахлой сенью. Нет, Силен Солгал или напутал. Я найду Не сына здесь, а хмурого доильца Десятка черных коз, иль зверолов Лохматый здесь с подругою ночует… Гей… Отзовитесь, люди, кто-нибудь! Нимфа и старуха.
Откуда-то из глубины дома с вымытым бельем на плече и в руках выходит старая простоволосая и ширококостая женщина в блестящих серьгах, но темно и бедно одетая. Увидев чужое лицо, она спешно складывает наземь свою ношу и затем, остановившись в дверях дома, вглядывается в Нимфу, видимо пораженная ее небывалой красотой.
Старуха Не досмотрю. Простите, госпожа. 
