Что мы убитые с тобой,
Они до смерти не поверят.
Вы верьте мамы, мы живем!
Вы рано нас не хороните.
Мы в добрых снах, домой войдем.
Вы только ждите, ждите, ждите!
Войдем обнимем нежно Вас,
И слезы радости прольются.
Пускай не сами в этот час,
Пусть души наши, к Вам вернутся.»
Бой шел уже третий час. А обещанного подкрепления не было. Заканчивались боеприпасы. Бесполезный «Утес», предусмотрительный Жук утащил к выходу из ущелья. Нельзя было давать бандитом столь весомый аргумент, у них еще могли найтись к нему патроны.
АГС был разбит прямым попаданием мины. С ним погиб и расчет. Перетаскав к выходу из ущелья раненых, их было семеро, практически все тяжелые. Жук оборудовал укрытие и, собрав у раненых остатки боеприпасов, приготовился. Забил магазин к автомату, нашлось всего 20 патронов, перезарядил пистолет, еще 20 патронов. Вытащил две последние гранаты. Подумав, подошел к раненым и отдал одну им.
— Держите парни, на всякий случай. Но, чур! Только когда совсем все! — сказал и пошел на свою позицию. Прислушался. Из прохода доносился грохот боя.
Подкрепления не было. А бандиты только усилили натиск. Они понимали, что с каждым потерянным часом, теряют драгоценное, нужное для ухода за границу, время. Погода начала улучшатся, и с минуты на минуту к русским могли прилететь вертушки, и тогда конец.
Вдова, Гусь, Саитов отчаянно отстреливались. Тяжелораненый взводный, долго вызывавший по рации помощь, был в агонии.
— Вдова. Это, последняя! — . Крикнул Марат, вставляя ленту в ПКМ.
Лешка, снова раненый в руку, выпускал пулю за пулей из винтовки.
— Женек, у меня тоже, всего два магазина осталось.
— Давайте отходите, я прикрою, — снова проорал Саитов.
— Гусь, оттянись еще метров на сто, потом я, Марат прикроет.
Гусаров, когда-то мечтавший о звании «Герой России», понимал, что он сейчас как никогда близок к этому, но его это, что-то не радовало.
Расстреляв рожок, он отошел на сто метров, перезарядился, оставалось два магазина.
— И один в автомате, не густо, — подумал он, и крикнул.
— Лешка отходи, я прикрываю, — и снова начал стрелять по лезущим на них боевикам.
— Пора, Гусь закрепился- подумал Вдова и, выстрелив в очередную бородатую рожу, начал отход.
Бандиты, заметив это, снова толпой ломанулись в проход.
— Алла акбар!!!
— Ага. Воистину Акбар, — процедил сквозь зубы Саитов, и швырнув в них гранату нажал на гашетку пулемета.
«Дух, дух, дух, дух, дух» — сурово и басовито говорил пулемет, выплевывая из себя пули.
Толпа начала редеть, многие побежали обратно. Но из глубины прохода, вылазили новые боевики. Вокруг Марата густо ложились пули, но пока, не наносили ему вреда. Только куски расщепленного пулями камня, больно ударили по щекам.
— Тьфу, уроды! Не убьют, так покалечат, — и снова прильнув прицелу, дал очередь. Еще трое упали, остальные залегли.
— Марат, отходи, пока лежат, мы с Гусем прикрываем, — услышал он голос Вдовы.
— Да, пора уже, — подумал Марат. Лента в пулемете заканчивалась. Оставалось патронов пятнадцать. Достал последнюю гранату.
— Вдова я иду!!!
Снайпер бандитов, никак не мог поймать в прицел, так сильно мешавшего им пулеметчика, который выбрал удобную позицию.
Но бандит был терпелив, он понимал, что рано или поздно тот начнет отход. Пулеметчик метнул гранату. Пытаясь прикрыться облаком разрыва, рванулся к своим. Бандит усмехнулся, поймал в прицел стриженую голову Марата и нажал курок…
«Вдова я иду!! — услышал Алексей и прильнул к оптике. Саитов, кинув в сторону бандитов гранату, пригнулся и побежал к нему. И в туже секунду пуля попала Марату в голову.
— Сука, — сказал Вдова и выстрелил на мелькнувший отблеск оптического прицела боевика.
Бандит, не успевший даже обрадоваться тому, что снял русского пулеметчика, уткнулся носом в пыльную каменистую землю.
Вдова, тоскливо посмотрев на мертвого Марата, побежал к позиции Гусарова.
Не пробежав и десятка метров, упал как подкошенный, дикая боль в ноге заставила его заорать. И следом — удар в живот.
— А-а-а сука!!! Ой, мамочка, мамуля!!!!!! Ай, Леша, не аккуратно!!!! Больно-то как.
От боли свело все тело, в глазах сверкали искры. Гулко стучало в висках.
Вдова отполз за ближайший валун. Стараясь не делать резких движений, подтянул к себе ногу, которая была неестественно выгнута. Осмотрел. Из порванных брюк торчали кости. Кровь лилась густой темной массой.
— Теперь все. Пи… Звездец, — вслух сказал Вдова. Он понял — пришла смерть, и матерится перед ней, и осквернять себя руганью, не хотелось. Зачем-то начал перетягивать жгутом ногу.
Осталось, подороже, продать свою шкуру.
— Да, а что там с животом, — и заглянул под броник. Увидел дыру, но крови было немного. Затянув жгут, отстегнул магазин винтовки, там было три патрона. Пристегнул на место.
— С тем, что в стволе — четыре — Достал «стечкин», передернул затвор, сунул в пустой карман разгрузки. Взял СВД на и изготовку, и рывком, скрипя зубами от боли, встал на одно колено.
— Бух, бух, бух — три раза грохнула винтовка, и еще три приближающихся бородача кувыркнулись в пыль.
И снова — два удара в грудь. Вдову отбросило на спину. Бандиты били в упор, и бронежилет уже не мог остановить пули.
— Бух, — Алексей, падая, успел нажать курок. И уполз за валун.
— Вдова, ползи сюда, ползи, не вставай! — с отчаянием орал ему Гусь. Он стрелял одиночными — остался один рожок. Стрелял только в тех, кто осмеливался подбираться слишком близко к камню, за которым сидел Алексей.
— Вдова!!! Гад, если сдохнешь — прибью!!! — выкрикнул Гусаров.
Алексей, откинувшись спиной на валун, тяжело дышал. На бледном лице выступила испарина. Рот наполнился знакомым вкусом крови. Услышав слова Гусарова, улыбнулся.
— Да пошел ты! Прости Танька, прости милая, но, кажется, пора прощаться, — шептал Вдова, вспоминая лицо жены и мордашки ребятишек. Разобрал ставшую ненужной винтовку — ничего не оставлять врагу, так учили их в ОДОНе, где он проходил срочную. Раскидав, по камням, запчасти от СВД, снял разгрузку. Мучаясь от боли, стянул продырявленный бронежилет.
Расстреливая последние патроны Гусаров, глядя на Алексея, рыдал, слезы мешали стрелять прицельно, но он не мог сдержать этих слез.
— Леха, ну как же так, как же так!!??? — бормотал он, вытирая лицо рукавом и размазывая грязь.
«Щелк!» — сухо клацнул затвор. Патроны вышли.
Вдова, снова собрался силами. Достал пистолет и выкатился из-за укрытия. «Стечкин» в его руках заговорил.
