- Потому что я его друг, и при этом красивее, выше, сильнее и умнее.
- Еще принято говорить: 'И член у меня больше', - тоже улыбаясь, добавила я.
Эристав расхохотался.
- Нет, такого я женщинам не говорю. К чему реклама и без того очевидному преимуществу?..
Я опустила глаза, улыбаясь. Разные они совсем... Какое-то время мы сидели молча.
- Если серьезно, - голос Эристава и впрямь стал другим - проще и тише, - то за годы дружбы мы часто делили женщин - пили на брудершафт, - опять легкий смешок, - и прочее...
Перед глазами ясно встала картина 'прочего'. Шоколадные печеньки - обнаженные Мана и Эристав, и нежная белая нуга - столь же нагая светловолосая лапушка между ними... Отогнала до боли соблазнительное видение.
- Но ты - не та женщина, которую он станет делить с кем бы то ни было. И я бы тоже не делил.
Я мечтательно вздохнула.
- Когда ты делаешь мне такие вот комплименты, я сама себя готова у всех украсть...
- Кстати, - в голосе парня проскользнули лукавые нотки, - а что если украсть тебя по обычаю своего народа и жениться на тебе?
- Ах, это вроде как я буду обесчещена и деваться мне некуда будет?..
- Да. Можем даже не вроде как тебя обесчещенной сделать, - улыбался Эристав весьма многообещающе.
Я-то прекрасно понимала, что он старается меня поддержать и отвлечь, и лишь поэтому заигрывает с женщиной друга. Впрочем, что мешает Эриставу играть по своим правилам в столь крупной игре, где ставка - дампир?
- А это звучит заманчиво, - я улыбнулась, - твой друг точно с ума сойдет от злости.
Эристав рассмеялся.
- Мало того, что я красивее, умнее и сильнее, так еще и такую женщину в жены заполучу...
От шампанского, которым я зашлифовала все спиртное, выпитое нынче, все горести и тревоги, начало клонить в сон.
- Слушай, Эристав, - я склонила голову ему на плечо, опершись о него же рукой, - а у тебя дома не найдется такого мааааленького диванчика, на котором я смогла бы поспать?
- Отчего же, найдется. Отвезти тебя к себе?
- Если можно... И знаешь, - это было последнее из сказанного мной той ночью, что я помню, - я все же общалась с грузинскими мужчинами. У меня в детстве был друг по имени Леван, так он все пел про себя песенку: 'Левашка-чебурашка'...
Проснулась я, лежа завернутой во что-то мягкое и пушистое, на шелковой подушке, пахнущей травками. Не у себя дома. Вздрогнув, вспомнила, что эта темная, просторная комната, лишенная каких-либо громоздких поверхностей (за исключением большого плоского телика на стене) принадлежит Эриставу.
- Доброе утро, - я снова вздрогнула от звука женского голоса, - вы уже проснулись?
Я приподнялась. В кресле у моих ног сидела молодая женщина, читавшая журнал.
- А почему вы в темноте сидите? - спросила я, пытаясь пригладить волосы одной рукой.
- Мне запретили включать свет.
На слабо поблескивающем журнальном столике стояли мои розы в вазе.
- Вас ждут в кухне. Проводить вас?
Она встала, отложив журнал. Ростом она была, наверное, с Эристава, и вся такая модельная.
- Пожалуйста, - я встала, - не слишком ли у меня лицо помятое ото сна? - спохватилась я.
- Что вы, что вы, - испуганно заверила меня девушка - этакая темная блондинка типажа Пэрис Хилтон, - очень даже не помятое лицо.
Я посмотрела на нее с подозрительностью.
- Я не вампир, вам незачем меня бояться.
- Да-да, я знаю, меня Эристав предупредил...
Я рассмотрела укус на ее шее.
- Эристав вас обижает? - спросила я прямо.
- Нет-нет, он очень хороший, никогда зря слова плохого не скажет...
Тогда чего ж ты такая запуганная, милая?..
- Пожалуйста, - вдруг зашептала она, близко-близко склонившись к моему уху, - будьте осторожны - он там не один, в кухне... У него там очень опасный гость. Не злите его, просто совет...
- Зеленоглазый друг с пирсингом в ушах?
- Да...
Понятно. Я этому зеленоглазому... Спокойно, спокойно.
В просторной кухне, куда привела меня блондинка, попивали коньяк Эристав и Мана. При нашем появлении разговор утих, лишь пристальный зеленый взгляд сверлил меня.
- Присаживайтесь, - усадила меня между вампирами девушка (как непривычно, когда кто-то женского пола выше меня ростом).
- Спасибо, доброе утро, - поздоровалась я.
- Доброе, Гайя, - отозвался Эристав.
Мана молчал, прихлебывая коньячок. Девушка тихонько скользила по кухне, шурша бумагой и позвякивая ложечкой. Поставила передо мной блюдечко. Я в это время смотрела на длиннопалую смуглую кисть Эристава, чуть постукивающую пальцами по стеклянной поверхности стола.
- Что молчишь, Гайя? - спросил он.
- А ей сказать нечего, - за меня ответил Мана.
Я строптиво вскинула голову и уставилась на него.
- Отчего же, есть. Мы с Эриставом неплохо провели время ночью, попивая шампанское и болтая, над Днепром.
- Похоже, моя девочка отчаянно хочет поселиться в моей комнате без окон... - начал Мана.
Дз-зынь! Все мы обернулись на блондинку. Дрожащими руками девушка собирала осколки чашки, предназначаемой, видимо, мне.
- Простите, - лепетала она, - я все соберу, извините...
- Да ничего страшного, - я встала и взяла в руки бумажные полотенца, начала вытирать разлитый чай.
- Кстати, - тягучий и ледяной, саркастичный голос Маны пугал меня, - вот заодно у Вероники можешь спросить, каково там.
- Мана, - укоризненный голос Эристава.
Руки девушки вздрагивают от слов зеленоглазого, рассыпая уже собранные осколки.
- Осторожно, не порежься, ты лучше веником смети. Веник есть?
Она отрицательно качает головой.
- Ника, - голосом Маны можно было травить крыс в метро.
Швыряя осколки в ведро, слышу ее судорожный вздох.
- Да, - шепчет она.
- Каково там, в комнате без окон?
- Больно. Страшно.
Я гляжу на Ману.
- Зачем ты это делаешь, Эмануэл? - встаю, злость переполняет меня до краев. - Если бы я не поехала вчера с Иваном и Сашей, то они могли набедокурить раза в три больше. Ты бы знал, что они вытворяли...
- Ты должна была сразу же позвонить Кимуре или мне.
- Да как?! Думаешь, с них бы сталось забрать у меня телефон и бросить в форточку?! Они вчера из-под носа у охраны унесли звезду мирового масштаба!.. Я должна была с ними поехать, обязана была!
Мана в ярости хлопнул по столешнице, и та чудом выдержала, даже не треснула. Вероника вскрикнула.
