Я смутилась. Не хотелось бы, чтобы из-за меня вампиры ссорились. Они и так стоят, как на дуэли - Палач и его бритоголовые VS Ингемар, Мана, Ким и Никола. И куратор Брюно со своими двумя телохранителями между ними.
- I ще ця, (И еще эта) - одна из молодых женщин, стоящих по левую руку от Палача, гадливо кивнула на Николу и сплюнула, - циганва йо...ана... (цыганва ё...аная)
Я опешила. Но прежде чем кто-то что-то сказал, Мана выхватил из ножен шашку и молниеносно обезглавил нахалку. Я, конечно, понимаю - Никола из его септа и так далее. Но не слишком ли радикальная мера?..
Зал наполнился злым яростным гулом. Все схватились за оружие, сестрички мгновенно оттащили меня назад.
- Тварюка! - заорал Палач, кидаясь к Мане.
Я в ужасе ринулась было к нему, но куратор перехватил обоих вампиров на полпути к кровавой потасовке. Теперь лицо у старейшего было таким унылым, будто к гастриту добавился острый простатит.
- Ты наказан, Депрерадович, - устало сообщил он. - В течение тридцати суток с этого момента ты должен обратить одного вампира.
- Суко... - зашипел Палач. Перечить куратору он боялся.
А Мана перечить и не собирался. Отирая о брюки лезвие, он покорно кивнул.
- Я предупреждал твою девку, - сказал он Палачу, - еще один расистский выпад в сторону Николетты - и я снесу кое-кому голову. Разве не предупреждал?..
- Мана, ты наказан, - сказал Ингемар. Он улыбался, хотя в глазах Мастера стыло что-то досадливое.
- Давайте начнем заседание, - сказал куратор Брюно таким голосом, будто у него теперь еще и мигрень разыгралась. Так и хотелось предложить ему стакан воды и таблетку 'Доларена'.
- Палач, Мана, - предупреждающим тоном сказал Ингемар.
Под его взглядом два мастера разошлись по двум сторонам длинного стола.
Брюно сидел за отдельным столиком в стороне, как будто он секретарь судьи. За плечами куратора стояли его рыжий и русый. В центре длинного стола сидел Ингемар, по левую руку от него сидели Мана и Никола, по правую - Кимура и Палач.
- Итак, что у вас там? - Брюно кивнул Ингемару, мол, начинайте.
- Я принимаю присягу у Эристава, подчиненного грузинского мастера Дато Чиквани, который решил обосноваться здесь, - монотонно вещал Ингемар, - засвидетельствуй, Марсель, - обратился Мастер Киева к куратору, - что он делает это по своей воле и исключительно потому, что меняет место жительства...
После присяги Эристава Ингемар вызвал какого-то вампира, которому вменил в вину неаккуратную охоту, в ходе которой погибли двое людей. Он был приговорен к штрафу и заключению без еды - на неделю. Не слишком-то суровое наказание, на мой взгляд.
Потом настал черед моей сладкой парочки - Ивана и Александры. Куратор выслушал их с таким лицом, словно ко всем его хворям прибавились еще и газы.
- Минамото, - обратился он к Киму, скучающе подперев рукой голову, - что ты с ними сделаешь за это?
- Посажу под домашний арест на год.
- Да ладно тебе, - Брюно отмахнулся, - пусть недельку посидят и подумают. Слышали, мелюзга?
Я опешила. Конечно, не хотелось, чтобы их наказывали, но за похищение человека - неделя отсидки дома?..
Через полчаса и остальные преступления были рассмотрены.
- Ладно, раз с мелкими делами покончено, - Ингемар закрыл папку, лежавшую перед ним, - все свободны. Кроме Палача. У нас будет разговор.
- Да, и пусть останутся вот эта, - куратор указал на молодую рыжеволосую женщину, которая доселе сидела в последнем ряду и вязала спицами, - и смертная.
Меня, уже намылившуюся свалить отсюда и выпить вина, как по голове обухом ударило приказание куратора Брюно. Я остановилась и вернулась, села на первом ряду. Мана остался, остались Ингемар, Палач, рыжая, телохранители куратора и Палача, а также Кимура. Остальные выплеснулись облегченно из зала. Не знаю, почему они так переживали - суд вампиров просто детский сад по сравнению с человеческим.
- Ингемар, Палач не так уж и не прав, - устало потирая глаза (ко всем недугам прибавился конъюнктивит), сказал куратор, когда мы расселись: я и рыжая на стульях, остальные - на своих местах вокруг Мастера Украины, - ведьма и смертная на вампирском суде.
- Ведьма - моя, Марсель, - сказал Ингемар. Я покосилась на ласково улыбающуюся, цветущую прямо рыжеволосую. У нее были точеные скулы и ямочки на перламутровых свежих щеках. Серо-зеленые глаза и вишневая улыбка, вьющиеся мягкими кольцами волосы. Ведьма?..
- Я осведомлен о твоей связи с... королевой, - сказал Брюно.
- Вот именно, Марсель, - услышала я холодный, невзирая на улыбку, голос ведьмы. - Я - королева Киева, если ты забыл.
Королева?.. Мне вдруг захотелось отсесть от спокойной и улыбчивой рыжей.
- Если ТЫ забыла - я куратор Брюно, - резкий и хлесткий голос у него в арсенале тоже имелся, - и на 'вы', пожалуйста.
Закусив губу, королева Киева отвела взгляд от него.
- Смертная? - тем временем продолжил невозмутимый Брюно.
- А смертную я не звал, - нахмурившись, заметил Ингемар и глянул на Ману.
- Виноват, мои дочери притащили ее с собой, не поняв приказа, - легко отозвался Мана. - Смертная - моя женщина.
- Ладно, - подумав, сказал куратор, - если они ваши постоянные подруги, то пусть...
Потом разбирали Палача - оказывается, он нагло обращал новых вампиров без разрешения Ингемара.
- Да что, - на украинском вещал мастер Фастова, - я не хочу, чтобы моим мальчикам и девочкам сносили головы какие-то м...даки.
- Ты должен был прекратить обращать, - взъярился Мана, - как сделали все мы!
- Кат, закон есть закон, - это сказал Ингемар, назвав мастера Фастова его прозвищем на украинском языке, - в условиях войны не время преступать их. Семеро обращенных без моего ведома...
- Я сам себе закон!.. - горячо сказал тот (надо же, прожить столько лет и не растерять огня), чем вызвал то ли стон, то ли вздох у куратора Брюно. Он устало усмехался.
- Я потрясен смелостью называть себя законом в моем присутствии, - заметил куратор. - Ты наказан, мастер Фастова, за то, что ослушался своего Мастера. Ни одного обращенного в течение десяти лет.
Я думаю, что Палача наказали бы меньше, если б он не нахамил куратору. А он говнистый, подумала я, с опаской взглянув на Брюно.
Мастер Фастова сжал кулаки и зубы, когда куратор указал ему на дверь.
- Теперь я хотел бы с тобой, Ингемар, поговорить.
Это куратор сказал, когда за Палачом и его охранниками закрылись двери.
- Да, о чем же? - настороженно спросил Ингемар. Мне показалось, что он знал, о чем.
На лице Маны было какое-то странное выражение - злорадство, что ли?.. Впрочем, я видела это лишь пару секунд, потом Мана сделал спокойное официальное лицо.
- О ней, - и куратор указал то ли на меня, то ли на ведьму.
- Обо мне? - хором сказали мы с королевой (что бы ее титул ни значил).
- Об этой девушке, как тебя, кошечка?..
Кошечка. Холодный пот прошиб меня от неожиданного дежа-вю. Некогда меня так назвал Фэнел... Слово это из уст куратора показалось странным и дурным знаком. Ледяные серые глаза выжидающе сверлили меня.
- Гайя, г-н Брюно, - я привстала, склоняя голову. Тот одобрительно кивнул. Он любил, когда перед
