Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

Данкан остановился.

— Мисс А-Ттавитт, нет необходимости сопровождать нас. Я еще не забыл дорогу в Ораиви. Почему бы вам не подобрать все диски по раскопкам, чтобы мы могли изучить их после обеда?

С видимым облегчением хрупкая девушка заспешила обратно в палатку.

— Почему расстроена? — спросила Бренна на своем языке.

— Боится хопи. Асбин распространяет всевозможные слухи, включая и то, что Стрэнд был убит теми самыми людьми, которые призвали его. — Данкан осторожно ступал по пыльной дороге.

— Есть правда в слухах?

Данкан еле заметно пожал плечами, давая понять, что им следует заниматься своими делами.

— Стрэнд был здоровым человеком? Как его ученица, ты, возможно, знаешь больше.

— Заболевание сердца, полностью контролируемое медикаментами. Он был крепкий старый гусь. — Она улыбнулась, показывая, что лучше помолчать. Скорее всего, здесь, на тропинке, не было видеокамер или подслушивающих устройств, но недавние события научили Бренну осторожности.

— Предполагается, что мы обсуждаем пиктограммы. Как они тебе показались?

— Вот так, с ходу, я бы определила их принадлежность как хопи или анасази, — ответила она.

— Хм. С ходу… На это нельзя полагаться. Что-то почувствовала? — Вопрос был задан намеренно; он хорошо знал о ее странной способности видеть «сны наяву», а также о том, что может вызвать эти видения. Знал и то, что в последнее время эта способность стала своенравной.

— Возможно. Чувство… страха… коснулось меня, словно я вновь оказалась в Иерусалиме. — Она припомнила чье-то манящее присутствие. — Система пещеры не ограничивается первым залом. Я начну сегодня ночью. Что-нибудь от А-Ттавитт о том, как они были обнаружены?

— Обнаружены или сделаны?

Бренна улыбнулась при этих ядовитых словах.

— Я думаю, найдены, если под «сделаны» ты подразумеваешь «сделаны недавно».

Данкан хрипло зашептал в ответ.

— Мисс А-Ттавитт говорит, что нашел их пастух, — она не знает, почему позвали Стрэнда. Она уважает мастерство старика, но заблуждается насчет его ограниченности не больше, чем ты.

Они были уже почти на вершине месы.

— Мирный народ, — пробормотала Бренна на чистом гэльском. — Насколько мы можем быть уверены, что это по-прежнему их образ жизни?

— Им удалось мирно одолеть геологов и навахо, — коротко отозвался Данкан.

Подъем стал круче, и Бренна с заметным усилием переставляла ноги.

— С помощью правительства и тех же навахо, — уклончиво ответила она. — Удалось бы им добиться таких результатов, если бы были нарушены водоносные пласты? И только навахо знают, почему угроза разрушения их церемониальных фетишей заставила власти отклонить заявку на владение землей. — Она остановилась, прислонившись к скалистому выступу, чтобы восстановить дыхание.

— Эту историю они держат в тайне — о том, как типонис перешли от навахо к хопи. — Данкан сполз на землю под скалой, медленно и глубоко дыша.

После того, как придирчивый взгляд Бренны определил, что старику лучше, она принялась разглядывать расстилавшийся под горой простор, который обретал яркие краски по мере того, как солнце поднималось все выше. Скульптурные рельефы скал, кудрявые овцы, полосы возделанной земли, покрытые хлопком, кукурузой, бахчой… Жара испепеляла их, солнечный свет выжигал лица, напоминая Бренне о том, что она оставила сумку с походными вещами в лагере. Чувствуя, что даже медленная ходьба болезненно отдается в суставах, Бренна внезапно подумала о своей бабушке и ее неистовой любви к своей земле. Земле, за которую Уинифред Кэри отдала жизнь, как была готова умереть Бренна, защищая своего Бога. Она не была в Уэльсе во время восстания; ее не было там во время событий, которые уничтожили обе враждующие стороны ее семьи.

— Бабуле понравилось бы это место, — сказала она вслух, переходя на чистый гэльский.

— Это красивое место, кроме того, ей бы пришлось по вкусу то, что здесь мало машин, — мягко сказал Данкан.

— Нет, я имею в виду жизненный дух зем…

— Что ты сказала?

При звуках этого вопроса, заданного на инглезе, Бренна чуть не свалилась с уступа месы. Она резко обернулась в поисках источника голоса. Только несколько скатившихся камешков… Две блестящие черноволосые головки медленно высунулись из щели в стене — это были дети, которые внимательно рассматривали незнакомцев.

— Чьи это слова? — спросил второй детский голосок на хорошем инглезе.

Бренна слабо улыбнулась.

— Это язык моего народа, — сказала им Бренна на инглезе. — Разве у вас нет языка, которым вы пользуетесь между собой?

Когда девочка торжественно кивнула, Бренна продолжила:

— Мы — антропологи, приехали сюда изучать пещерные рисунки. Я хотела бы поговорить с кем- нибудь из ваших старейшин, чтобы узнать, может, они помнят какие-нибудь истории об этих картинках. — Опустившись на колени, Бренна стала всматриваться в темноту пещеры. — Вы проводите нас к ним?

Наступила тишина, словно дети принимали решение, затем раздался голос:

— Я отведу вас к моей Со…о. Идем! За этим последовал жест, столь же торопливый, как слова, и девочка побежала вперед, мгновенно затерявшись в скалах.

— Подожди! — Бренна лихорадочно вспоминала цвет рубашки, рост девочки… Затем она вспомнила, что младший ребенок оставался рядом, он продолжал застенчиво, искоса рассматривать их. В свою очередь внимательно посмотрев на пухлого малыша, Бренна решила, что это мальчик.

— Ты отведешь нас с Данканом в Ораиви?

Ребенок кивнул, подождав, пока Данкан встанет. Поколебавшись, Бренна предложила мальчику руку. Малыш посмотрел на бледную руку с тонкими пальцами, изящный серебряный браслет и протянул свою маленькую круглую ручонку. Глядя на нее снизу вверх, он тихо сказал что-то на хопи, а затем уверенно повел их в деревню.

Бренне явственно послышался за спиной ехидный смешок.

— Ну, ладно, специалист, — так что он сказал?

— Это слово означает «красиво», — ответил Данкан на их родном наречии, подходя поближе, чтобы взять малыша за вторую руку. — Предоставляю тебе гадать, относится ли это к твоему браслету или к тебе самой. Старшая собирается отвести нас к своей бабушке. Она использовала слово, которым обозначается мать клана, так что мы можем услышать что-то интересное.

Их окружали выбеленные солнцем глинобитные стены, казалось, выросшие прямо из месы. Если в расположении домов и был какой-то план, то Бренне не удавалось его постичь; они затерялись среди узких улочек, пробираясь вперед вслед за облаком пыли.

Взрослые, идущие по улицам или работающие возле домов, вежливо обменивались с ними взглядами, но Бренна слышала за спиной тихий шелест голосов хопи, зная, что их присутствие вызвало волнение. Много лет назад здесь случилась беда, и тогда тоже пришельцы вошли в селение по своей воле — этого было достаточно, чтобы Ораиви закрыла свои двери даже для ученых. Данкан не приезжал сюда почти сорок лет.

Все здесь было наполнено контрастами; а главными здесь были запахи. Теплый изменчивый ветер доносил ароматы свежего хлеба, размолотого зерна, свежепромытой шерсти; острый знакомый запах овец странным образом успокаивал. Некоторым образом часть ее сердца оказалась дома. Здесь все вращалось вокруг Ораиви, духовного центра вселенной хопи.

Еще один поворот, и они оказалась среди стайки детей. Серьезные, разодетые в голубые штаны и традиционные яркие рубашки с длинными рукавами, они с изумлением смотрели на незнакомцев. Бренна с испугом ждала, что сейчас покажется разъяренная мамаша-хопи с требованием вернуть сына, но никто из взрослых не материализовался. Данкан присел на скамейку возле маленькой двери и жестом пригласил ее сделать то же самое. Но прежде, чем она успела присоединиться к Данкану, появилась их знакомая девочка и схватила ее за руку.