Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

По иронии судьбы, в этом рассказе очень мало того, что указывало бы на его прямое влияние на меня, кроме того, что я использовал образ обнищавшей и распроданной Земли из повести «И зови меня Конрад» / Этот бессмертный; да еще однажды на Всемирном конгрессе фэнтези я спросил его, как писать короткие рассказы, в чем я никогда не был силен, и он ответил: «Напиши последнюю главу романа» — именно это я попытался здесь сделать.

Я надеюсь, что ему бы понравилось.

Я надеюсь когда-нибудь написать что-то хотя бы наполовину такое же замечательное, как его худшая попытка.

Я надеюсь, что новые поколения читателей никогда не перестанут открывать для себя его работы и влюбляться в них.

Я надеюсь.

Брэдли Сайнор ОБРАТНО В «РЕАЛЬНЫЙ МИР»

Билли Черный Конь Сингер из «Глаза кота», несомненно, понял бы те проблемы, с которыми столкнулся Уилл Джард в сказке Брэдли Сайнора.

Уилл Джард опустился на одно колено около кострища. Остывший пепел пролежал здесь не меньше трех дней, а может, и все пять.

Не сказать, чтобы в конце октября туристы никогда не забредали в эту часть северо-восточной Оклахомы, просто они были здесь редкостью. Большинство людей предпочитали элекроодеяло пластиковому матрасу и спальнику. К тому же практически все туристы, желавшие отдохнуть в Национальном парке Хиатт, регистрировались в офисе парковых рейнджеров. Таких, которые пренебрегали этим правилом, было совсем немного.

Долговязый и смуглый, одетый в кожаную летную куртку, черные джинсы и сапоги, со значком Оклахомского национального парка на рубашке, Джард не менее получаса рассматривал место, где был разбит лагерь. Скорее всего, это были обычные посетители парка, но не исключалась и другая вероятность.

Джард по праву гордился своим опытом следопыта. Он учился этому у своего деда по материнской линии Маркуса Конли, который считался одним из лучших охотничьих проводников чероки в течение многих десятилетий. То, чему дед не научил Джарда, восполнили шесть лет службы рейнджером в армии США.

Зачерпнув пригоршню пепла, он покатал его между ладоней. Затем легонько подул — дыхание вырвалось в холодный ночной воздух облачком пара, смешиваясь с пеплом.

Это начиналось медленно, как всякий раз после того, как три года назад он вернулся в «Реальный Мир» из Вьетнама. Звуки леса сделались далекими и слабыми, уступая другим звукам, смутному эху, постепенно перераставшему в голоса.

Я знаю, это не тот медовый месяц, на который ты рассчитывала. Это… просто… что…

Мне неважно. Я здесь, с тобой, мы вместе. Только это имеет значение. Только мы.

Молодожены? Разумеется, это было похоже на правду. Просто люди, желающие побыть в уединении. Чувство, вполне понятное Джарду. Уединение было одной из главных причин, почему он согласился на работу парковым рейнджером.

Были еще слова, слова, постепенно растаявшие в других звуках. Джард с усилием отвлекся от них. Было непросто не дать себе уйти, не позволить эху голосов, ветра, деревьев и самой души втянуть его в себя.

Он чувствовал, что прав. Это так легко, так легко. Нет, так нельзя. Постепенно он пришел в себя, ощутил запахи сосен, травы и воды вокруг.

Руки Джарда тряслись, пока серый пепел медленно сыпался между пальцев. Предутренний ветерок донес отдаленный крик совы.

Когда все вокруг него закачалось, Джард ухватился за верхушку молодого деревца, чтобы удержать равновесие. Наглухо застегнул куртку. После этого Джард всегда чувствовал себя так, будто только что вылез из морозильника.

Наверное, были причины рассказать об этой своей способности, объяснить, как он ею пользуется. Но Джард всегда подозревал, что эти объяснения имеют так же мало смысла для людей, которые их изрекают, как и для тех, кто вынужден их выслушивать.

Особенно не стоило упоминать об этом при шефе рейнджеров, бюрократе до мозга костей. Этого было бы достаточно, чтобы убедить его в том, что у Уилла Джарда поехала крыша.

Однажды Джард пытался описать свой опыт врачам в госпитале для ветеранов в Тулсе. Выслушав его, они пробормотали что-то вроде «чувство вины выжившего», «синдром отложенного стресса» и «травма страха». Свой ответ они завершили предписанием очередного лекарства, которое вслед за остальными окончило свои дни в мусорном бачке в вестибюле.

Когда он рассказал о голосах деду и остальным, Маркус Коли был немногословен. Старик сидел на крыльце, попыхивая трубкой и утопая в клубах дыма джейсоновского табака.

— Ты не сумасшедший, мальчик. Тебе просто надо подождать. В тебе есть задатки чего-то особенного, как для себя самого, так и для других людей. Но у тебя есть демоны, с которыми тебе придется иметь дело, они внутри тебя, как и в каждом из нас. Только твои сильнее, хитрее, упорнее. И не ты выбираешь время, чтобы встретить их, они выбирают, а тебе просто приходится быть начеку.

— Ага, понятно, — сказал Джард.

Ветер пришел с запада, он дул с озера в узкую долину. Принесенный им холод резко контрастировал с последним летним теплом, царившим в этой местности всего каких-нибудь шесть дней назад.

Джард спускался по склону холма, останавливаясь то здесь, то там, прислушиваясь и приглядываясь. Ближайшие соседи находились в добрых трех милях отсюда, ближе к береговой линии, у самой границы парка.

Похлопав себя по карманам куртки, он вытащил пачку «Кэмела» вместе с зажигалкой. Ее бронзовый кожух был исцарапан и помят, но не настолько, чтобы нельзя было прочитать выгравированную надпись: «КЕ САН 1969».

Щелкнув зажигалкой, он глубоко затянулся; горячий дым обжег легкие.

Джард заглушил кашель, сотрясавший все тело, рукавом, с трудом устояв на ногах. Он сказал себе, что это просто последствия внезапного похолодания, хотя на самом деле кашель мучил его вот уже месяца два. Может, это и не такая глупая мысль — обследоваться в медицинском комплексе племени около Талеква, а то и в ветеранском госпитале.

Нет, если идти в Талеква, это означает обязательный визит к родителям. Для него это всегда было нелегкой задачей, особенно после того утра, когда он пришел домой и сказал, что записался в Армию.

Возвращение в ветеранский госпиталь тоже не сулило ничего приятного. И не только из-за докторов. Ведь именно там на него впервые нашло: только что он был в Тулсе, а в следующее мгновение оказался во Вьетнаме. Нет, покачал он головой, только не ветеранский госпиталь. К тому же там, наверное, придется заполнять кучу новых анкет.

Джард вгляделся в дальний край поляны. Даже зная, куда смотреть, нелегко было рассмотреть хижину в темноте. Все к лучшему, сказал он себе. Если уж мне трудно ее разглядеть, другим никак не легче.

Хижина была словно создана для этого места, она казалась неотъемлемой частью леса. С одной стороны ее защищал холм, с другой — дюжина небольших ясеней. За годы, прошедшие с тех пор, как