люди — он дружил с Магомадом Додоевым и его семьей — погибнут в одночасье, не приготовившись, как подобает, к смерти.
И еще одно. Главное.
Через систему ЕН-1234 проходит трасса Гедеон — Огайо. Именно 18 марта и именно вечером систему нанизывал на нос, выйдя в виду тяжелых масс в риман, трехкорпусный пассажирский звездолет «Урюпинск», порт приписки 'Гедеон Главный', — о тридцати тысячах тонн покоя звездолет. Когда в начале седьмого по всем каналам прошел всеобщий сигнал тревоги, капитан Смиловский Кирилл Кирович загнал пассажиров (всего, к счастью, сто шестьдесят человек на тысячу возможных мест) во вспомогательный корпус «В» звездолета, отстрелил его от пассажирского и агрегатного корпусов, оставив перепуганных пассажиров на попечение матерящегося бессильно старшего помощника, а сам на образовавшемся «катамаране», без предварительного торможения и ориентации, стартовал к обреченной планете, использовав — вопреки всем правилам и самому здравому смыслу — процессор Кумока. Бог, в крайнем случае, Аллах, есть — за полторы секунды преодолев шесть астрономических единиц «Урюпинск» выскочил над газовым хвостом планеты, потеряв на финише пилота Андреева, убитого паразитной некомпенсируемоей перегрузкой внутри «капюшона». Вытащив погибшего из-за пульта, седой, как Луна, Смиловский, на ходу проводя предпосадочную процедуру, догнал планету и сошел с орбиты, лихорадочно сканируя поверхность в поисках поселений. У него не было времени связаться с руководством планеты, он только поставил на автомат свой опознавательный знак и ремарку к нему — 'Пришел на SOS'.
Ближайшим к «Урюпинску» селением оказалось Доброе.
Батарея ПВО Доброго была спрятана в горе, в километре от села. Двадцатилетний дежурный оператор Мова Кержоев поймал «Урюпинск» на локатор в девятнадцать тридцать три. Он закричал, поскольку калькулятор ракетного комплекса без колебаний выдал на ситуационный дисплей значок 'БОЕВАЯ ТРЕВОГА'. «Урюпинск», сжигая брюхо агрегатного корпуса, садился в километре от села, в долину, отстреливая отработанные аварийные бустеры и уничтожая их, до того как они касались земли, из ПМП. Батарея ПВО «Пунктир-300», купленная добровцами по знакомству, имела острый некомплект оборудования и опознавательного знака корабля и пометки 'ПРИШЕЛ НА SOS' Мова Кержоев не получил: в некомлект батареи входил дешифратор к радиосканеру. Мова Кержоев кричал, не останавливаясь, руки его с побелевшими пальцами окостенели на джойстиках системы ручного управления комплексом, Мова был готов моментально перехватить управление у кибера, ежели агрессор обнаружит комплекс и подавит электронику. Наглазник оптического прицела сам собой наделся Мове Кержоеву на лицо, и два корпуса «Урюпинска», садящегося боком, горизонтально, раскачивались перед Мовой в зеленом бороводородном мареве. Мова страшно кричал. 'ЦЕЛЬ НА ОГНЕ' — вспыхнуло в углу оптического прицела и комплекс открыл огонь.
На столе комплекса стояли шесть ракет «мутон» типа 'земля — космос' и четыре орудия 'гарунда'.
Первая пара ракет ударила «Урюпинск» под крыло, на мгновение остановив звездолет. «Урюпинск», страшно неповоротливый в атмосфере, резко клюнул носом и чудом выровнял критический дифферент только через мгновение, — киберпилот, ненормативно кроющий всех и вся (ИИ — 500001 «Цицариус», блок сознания открыт), подорвал с носа последнюю обойму бустеров, звездолет не сорвался в штопор лишь чудом. ПМП ответила на залп комплекса, но почти что наугад, и импульс не причинил Мове никакого вреда, вызвав, однако, срабатывание программы комплекса 'ОТВЕТНЫЙ ОГОНЬ — ПОДАВИТЬ'; и одновременно со стартом второй пары «мутонов», дали длинную очередь все четыре «гарунды». Пол комплекса ходил ходуном, когда бронированная дверь операторской распахнулась, на пороге возник в дымящемся бронежилете спокойный Магомад Додоев, поставил ногу на комингс, вскинул одной рукой — другой руки у Магомада не было, и Зевс Кутон погиб вместе с санями, накрытый залпом ПМП «Урюпинска», — вскинул М-41 и дал очередь в пульт. Перед Мовой Кержоевым, не заметившим Додоева, не обратившего внимания на сквозняк из открывшегося люка, и не услышавшего за собственным криком выстрелов, вспыхнуло 'КИБЕРМОЗГ УНИЧТОЖЕН — ПЕРЕЙТИ НА РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ'. Додоев крикнул: 'Э, Мова, прекрати огонь!', а потом зажмурился и дал еще одну очередь — веером. Мову Кержоева сбросило на пол, но он уже нажал на гашетки. 'Ё!' — страшно закричал Магомад, выпустил горячую рукоять автомата и одним прыжком пересек операторскую, наполненную дымом, смертью и безнадежностью. Он подорвал ракеты, когда они были в ста метрах от помятого борта «Урюпинска», а еще через миг ПМП звездолета засекла источник огня и подавила его. Последними словами Магомада Додоева было: 'Ну садись, садись скорей, э, ты!' Взрыв прервал на полуслове его последнюю мысль: 'Мага, баран ты безответственный! Диск-хран-то — в карма…'
Оставшийся до земли километр «Урюпинск» почти падал. Смиловский позволил себе только один смягчающий удар боковым «норманном», чтобы полная приключений посадка не закончилась, следуя логике событий, в катастрофу. Все-таки скорость была слишком велика.
Шасси поставили звездолет прямо, но потом подломились — все девять. «Урюпинск» тяжело просел, выдавив раскаленным брюхом агрегатного корпуса огромную траншею, окаймленную валами расплавленной почвы, затем, тяжело ухнув, коснулся земли и пассажирский корпус. Дым, пар, фонтаны газа, ходовой пульт усеян красными огнями, клохчут, и тут же умолкают, выключенные, аварийные сигналы поврежденных систем, молившаяся матерно во время спуска команда выскакивает из «капюшонов» и бросается по местам. Потери: вахта динамиков под началом Генри Гилмора, первая пара «мутонов» вскрыла борт как раз их операторской…
Два гидравлических аварийных трапа выбили защитные пластины вакуум-палубы «Урюпинска» и два огромных посадочных модуля на колесном ходу выскочили наружу, тяжело развернулись и рванули по направлению к Доброму, завывая моторами и сиренами.
19.43.
Амиран Додоев уже охрип, сорвал голос и ссадил кулаки, организуя в грохоте пальбы добровского комплекса ПВО и реве садящегося звездолета, панику на площади перед сельсоветом в нечто осмысленное. С балки крыльца сельсовета свисал на веревке кусок арматуры, по которому какой-то железякой безостановочно бил полузнакомый Додоеву мальчишка. Звона не было слышно, так же, как не было слышно и ревуна, установленного на крыше сельсовета. На площадь сбежались почти все добровцы, когда, протаранив и развалив дом Керима Кержоева, выскочил на нее, чудом никого не раздавив, первый модуль.
Модуль вел ровесник Додоева, старый пилот-пенсионер Борис Аркадьевич Макаров, землянин. Макаров видал виды, голова у него оставалась холодной, а руки — точными. Модуль развернулся приемным бортом к толпе, Макаров включил внешнюю акустику и совершенно спокойный его, ясный голос, мгновенно успокоив вопли и беспорядочное шараханье людей, сказал:
— Друзья мои. Всеобщая эвакуация. Планету атакуют Неведомо Кто. Планета обречена. Я прибыл за вами. Сейчас подойдет второй модуль. Пожалуйста, без паники, — женщины с детьми, пройдите в салон. Пожалуйста, поскорее.
— Давай-давай люди! — хрипло каркнул в мегафон, неизвестно откуда оказавшийся в руке, Амиран Додоев. Подъехал второй модуль.
— Граждане мирные жители, у нас очень мало времени, — спокойно напомнил Макаров.
Центральный пост КГБ сектора предсказал время подхода НК к Кавказу, к сожалению, точно. Истребители появились над атмосферой в 19.46.
Наблюдавший за посадкой людей с экрана регистратора первого модуля, капитан Смиловский оценивал время возможного старта таким образом — самое быстрое — 20.05. Он знал по историческим протоколам, что на кавитацию планеты у НК, с момента выхода тяжелых кораблей на дистанцию прямого поражения до взрыва ядра — семь-восемь минут. Радист Мавридаки, сидевший ошую от капитана, верхом на чехле лопнувшего «капюшона», вслух пересказывал непрерывно идущую к нему на «звучки» информацию от Центрального Поста сектора. Истребители над планетой, рыскают в районе орбитального порта, видимо готовятся к его уничтожению, порт эвакуирован… Предполагаемое время подхода крейсеров — 20.00. Идут к планете шипоносцы Северной ППС «Блэкмор», «Кипарис», «Вертикаль», «Непобедимый» — предполагаемое время их появления — 20.37. Всеобщая тревога на Севере. Всем, кто может — покинуть сектора — 911, 909, 924, 941… Всем, кто может — покинуть любыми способами планету Кавказ-2.
Порт Кавказа-2 «бублик» имел два шаттла «земля-космос-земля». На одном из них драпанула вахта порта, тринадцать человек, драпанула еще в пятнадцать минут восьмого. Второй шаттл висел над портом, в ожидании неприятеля, неизбежно должного обратить на порт внимание. Кто пилотировал этот шаттл — так
