Мой друг промолчал. Он вернулся к мертвецу и приподнял его руки, одну за другой. Крови на пальцах не было.
— Я полагаю, мы можем утверждать, что это слово не было написано Его Королевским Высочеством…
— Да как вы?..
— Мой дорогой Лестрейд. Пожалуйста, поверьте — у меня и вправду есть мозг. Труп, со всей очевидностью, не принадлежит человеку: цвет крови, число суставов, глаза, черты лица — все свидетельствует об аристократическом происхождении. Хотя я и не могу сказать точно, какой это род, но можно предположить, что перед нами наследник… нет, скорее, второй в линии наследования… одного из немецких княжеств.
— Умопомрачительно! — Лестрейд помялся, а затем сказал: — Это принц Франц Драго из Богемии. Он прибыл сюда, в Альбион, в качестве гостя Ее Величества Виктории. Для отдыха и осмотра достопримечательностей…
— Театров, притонов и публичных домов, вы хотели сказать?
— Как угодно, — Лестрейд чувствовал себя не в своей тарелке. — В любом случае вы нам подбросили отличный след этой Рэйчел. Хотя, не сомневаюсь, мы бы и сами нашли ее…
— Несомненно, — согласился мой друг.
Он продолжил осмотр комнаты и несколько раз весьма ядовито упомянул полицейских и их тяжелые ботинки, которые почти уничтожили следы и передвинули все улики, которые могли бы пригодиться тому, кто хочет восстановить всю картину происшествия.
Тем не менее его заинтересовал небольшой комочек грязи, который он нашел за дверью.
Около камина обнаружилось немного пепла или пыли.
— Это вы видели? — спросил он у Лестрейда.
— Полиция Ее Величества, — язвительно усмехнулся Лестрейд, — не испытывает восторгов в связи с обнаружением пепла в камине. Обычно именно там его и находят.
Мой друг взял щепотку пепла и растер его между пальцев, а затем понюхал. Наконец он собрал остатки в небольшой стеклянный сосуд, заткнул его пробкой и спрятал во внутренний карман пальто.
Он встал.
— А тело?
Лестрейд ответил:
— Дворец сам его заберет.
Мой друг кивнул мне, и мы направились к выходу. Мой друг вздохнул.
— Инспектор, ваши поиски мисс Рэйчел могут оказаться безуспешными. Среди прочего «Rache» по- немецки означает «месть». Проверьте по словарю. Там есть и другие значения.
Мы спустились по лестнице и вышли на улицу.
— Вы до сего дня никогда не видели особу королевской крови? — спросил он. Я покачал головой. — Ну, такое зрелище может потрясти любого неподготовленного человека. Что это с вами, друг мой, вы дрожите!
— Прошу прощения. Через несколько минут я успокоюсь.
— Вы не возражаете против пешей прогулки? — спросил он, и я согласился, уверенный, что если бы я остановился, то закричал бы.
— В таком случае направимся на запад, — сказал мой друг, указывая на темные башни Дворца. И мы отправились в путь.
— Итак, — заметил мой друг некоторое время спустя. — Вам никогда прежде не доводилось лично сталкиваться с коронованными особами Европы?
— Нет, — ответил я.
— Я полагаю, можно с уверенностью утверждать, что вам это предстоит, — сказал он мне. — И в самом скором времени.
— Дорогой друг, что заставляет вас думать?..
В ответ он указал на черный экипаж, который остановился в пятидесяти ярдах от нас. Человек в черном цилиндре и пальто стоял подле его открытой двери и молча ждал. Дверь экипажа украшал золотой герб, известный каждому ребенку Альбиона.
— Есть такие приглашения, от которых не отказываются, — заметил мой друг. Он снял шляпу и отдал ее лакею, и мне показалось, что он улыбался, когда забирался в коробку экипажа и усаживался на мягких кожаных подушках.
Я попытался заговорить с ним во время пути ко Дворцу, но он только прижал палец к губам, после чего закрыл глаза и, казалось, погрузился глубоко в свои мысли. Я, со своей стороны, пытался припомнить, что мне известно о германской королевской семье, но не мог вспомнить ничего, кроме того, что консорт Ее Величества, Принц Альберт, был родом из Германии.
Я сунул руку в карман и вытащил пригоршню монет — медных и серебряных, почерневших и позеленевших.
Я всматривался в изображение нашей королевы на них и испытывал, с одной стороны, гордость патриота, а с другой — сильнейший ужас. Я уже говорил вам, что когда-то я был военным и страх был мне неведом. Я даже мог припомнить время, когда это было истинной правдой. На мгновение я припомнил то время, когда я был отличным стрелком, пожалуй, даже лучшим в полку, но моя правая рука обвисла, как парализованная, монеты звякнули, и в душе моей осталась только горечь.
3. Дворец
Консорт Ее Величества Королевы, Принц Альберт, был крепким мужчиной с пышными завивающимися кверху усами и высокими залысинами. Несомненно, он был человеком. Он встретил нас в коридоре и кивнул мне и моему другу, не спрашивая наших имен и не протягивая руки.
— Королева сильно расстроена, — сказал он. Он говорил с акцентом, произнося «ж» вместо «с»: жильно, ражжтроена. — Франц был одним из ее любимцев. У нее столько племянников. Но он так ее веселил. Вы найдете тех, кто сделал с ним это.
— Я сделаю все, что от меня зависит, — сказал мой друг.
— Я читал ваши труды, — заметил Принц Альберт. — Это я посоветовал им обратиться к вам. Надеюсь, я не ошибся.
— И я на это уповаю, — сказал мой друг.
Затем огромные двери распахнулись, и нас ввели в темноту покоев Королевы.
Ее называли Виктория, потому что она одолела нас в битве семь сотен лет тому назад, ее именовали Глориана, ибо ее слава облетела мир, и ее звали Королева, поскольку человеческая гортань не способна воспроизвести звуки ее истинного имени. Она была огромна, невообразимо огромна. Она неподвижно восседала в тенях и смотрела вниз, на нас.
— Его жжжмерть нужжжно ражжжледовать, — принеслись из тени слова.
— Воистину, миледи, — сказал мой друг.
Одна из ее конечностей изогнулась и указала на меня.
— Поджжойди…
Я хотел подойти, но мои ноги отказывались слушаться.
Тогда на помощь пришел мой друг. Он взял меня под локоть и подвел к Ее Величеству.
