— Тогда наденьте вот этот, клетчатый.
Я по-прежнему колебался, но решил довериться Холмсу. В конце концов, его принимали в Виндзоре.
— Не в этом дело, — словно прочитав мои мысли, рассмеялся Холмс. — Вызывая водопроводчика, вы ведь не ждете, что тот заявится во фраке, достаточно, если его одежда опрятна. Так вот, мы — те же водопроводчики.
Довод ошеломил меня, и я поспешил с переодеванием согласно рекомендации моего друга.
И вовремя — Константин стоял на пороге.
— Господа, вы готовы?
Студент был в белой фрачной паре. Однако.
Заходящее солнце било прямо в фасад замка; струи фонтана казались игристым розовым вином, а сам замок светился огненно.
— Сколько лет замку? — спросил я студента.
— О, много. Двадцать пять, кажется.
— Двадцать пять?
— Да.
Мелкие водяные брызги настигли нас у ступеней парадного хода. На миг стало зябко. Холмс поежился, но жаркое континентальное лето поспешило вернуться.
— Вода — артезианская, — сообщил Константин, — водонапорная башня скрыта деревьями, но она под стать замку. Красивая. И высокая. С обратной стороны дворца — каскад, вода идет вниз, на сахарный завод и фабрику. Не зря тратится.
Лакей — ливрейный, в парике, повел нас внутрь замка, к принцу Петру. Константин остался у фонтана коротать время до ужина.
Несколько переходов по мрачноватым коридорам, и мы оказались в кабинете Его Высочества.
Принц встретил нас радушно.
— Располагайтесь, пожалуйста, — он указал на кресла.
Мы сели, а Его Высочество зашагал по ковру, большому, но изрядно вытертому.
— Благодарю вас, господа, что смогли откликнуться на мою просьбу и приехать. Дело, которое заставило прибегнуть к вашей помощи, на первый взгляд может показаться мелким и пустячным, но, поверьте, для меня, для всей нашей семьи оно имеет исключительно важное значение. Сигару? — спохватился принц Петр.
— Я предпочитаю трубку, — Холмс полез в карман.
Сигару взял я, уж не знаю зачем. Последнее время я отвратился от курения, а сигары вообще пробовал редко. Однажды, если мне не изменяет память. Наверное, действовала атмосфера: принцы, замки, Россия.
— Здесь, в этом кабинете — наш рабочий сейф. Неделю назад я заметил, что из него исчезли драгоценности моей жены — кольцо с бриллиантом и пара рубинов. Пропажа неприятна и сама по себе, но особенно из-за некоторых обстоятельств, связанных с камнями.
— Каких же? — Холмс наслаждался своей трубкой, а я безо всякого удовольствия пускал дым в потолок — тоже не простой, обшитый деревом, по которому были выжжены десятки миниатюр. Просто Шахразада, тысяча и одна ночь.
— Камни — приданое жены, и весьма редки. Бриллиант — шестнадцать карат, а рубины просто уникальны — они светятся в темноте. По преданию, это очень древние камни, из сокровищницы египетских фараонов, и их потеря крайне огорчительна.
— В сейфе хранились только эти драгоценности?
— Да. Собственно, жена держит свои украшения в нашем имении Ольгино, а эти камни я принес исследовать на радиоактивность. Я предполагаю, что свечение является следствием содержания в рубинах примеси радия, и хотел повторить опыт доктора Беккереля — положить на фотопластинку, обернутую черной светонепроницаемой бумагой. Так вот, я их принес, а на следующий день, когда я вознамерился провести эксперимент, они пропали.
— А почему вы решили поставить опыт здесь, а не в своем имении?
— Хотел воспользоваться лабораторией отца. Да и ему было любопытно проделать с камнями некоторые эксперименты из области оптики. Собственно, это была его идея — насчет радия.
— Следовательно, о том, что драгоценности были здесь, в сейфе, знали вы и ваш отец, принц Александр. Кто-нибудь еще?
— Жена. Я, разумеется, взял драгоценности с ее согласия.
— Позвольте взглянуть на сейф.
Принц подвел Холмса к стене.
— А, сейф Майера. Солидный ящик. — Холмс осмотрел дверцу. — Сколько ключей от этого сейфа?
— Один. Потеряйся он, пришлось бы обращаться в фирму.
— Где он хранится?
— Здесь, в конторке, — принц открыл ящичек. — Вот он.
— Вам не кажется бессмысленным заводить отличный сейф, а ключ держать там, где его способен отыскать и ребенок?
— В сейфе обычно не хранится ничего ценного. Ключ же лежит в секретном отделении. К тому же в наше отсутствие кабинет всегда заперт.
— Заперт? Но ведь его когда-то убирают?
— Да. Разумеется, да. Но в доме никогда не было краж.
— Позвольте ключ.
Холмс подошел к окну, под увеличительным стеклом рассмотрел бородку.
— Сложная работа. Откройте, пожалуйста, сейф, — он вернул ключ принцу.
Дверца, толстая, огнестойкая, бесшумно открылась. В глубине виднелись бумаги, конверты, папки.
— Где находились драгоценности?
— В дополнительном отделении с шифром.
Действительно, в правом верхнем углу был еще один ящичек, сейф в сейфе, с четырьмя рукоятками.
— Камни хранились в нем?
— Да. Как видите, опасаться чего-либо причины не было.
Холмс рассмотрел рукоятки.
— Буквенный шифр. Свыше двухсот тысяч комбинаций. Кому известно слово?
— Мне. И отцу.
— Оно где-либо записано, слово?
— Нет, мы его помним, оно простое: «зеро».
— Бумаги представляют ценность?
— Не для воров. Семейные документы, письма, старые рукописи.
— Ничего не пропало?
— Кроме драгоценностей — ничего.
— Они застрахованы?
— Драгоценности? Рубины — нет.
Холмс несколько минут внимательно изучал сейф.
— Видите ли, мистер Холмс… — принц положил в пепельницу сигару, не искуренную и наполовину. Нервничает. Годы, проведенные рядом с Холмсом, не прошли впустую: я подмечал и беспокойное шевеление пальцев, и бледность лица. Пульс, наверное, под восемьдесят. — Главная неприятность заключается в том, что камни — рубины — просит на время Александра Федоровна.
— Простите, кто?
— Это я должен извиниться. Снобизм — называть запросто Ее Императорское Величество. Но она — жена шурина. К тому же произносить титул — верный способ привлекать внимание посторонних. Мы
