Эту песню можно найти в других исполнениях. В частности, она входит и в репертуар Жанны Бичевской. А известно, что Жанна Бичевская славится своим пристрастием к давно забытым и редким произведениям. Ещё и поэтому, может быть, прослушанную вами песню очень многие относят если не к дореволюционным годам, то, по крайней мере, ко времени Гражданской войны. Например, Станислав Минаков в своей обстоятельной статье «Славянка» – не прощается» пишет буквально следующее:
Первым русским текстом «Прощания славянки», полагаем, следует считать слова А. Мингалева «Встань за Веру, Русская Земля!», в годы Гражданской войны распевавшиеся в рядах Белой гвардии, в частности, в войсках Александра Колчака, что и стало причиной запрета марша в первые советские десятилетия…
Увы, здесь всё не так. Песня «Встань за веру, русская земля!» не имеет никакого отношения ни к Колчаку с Деникиным, ни к Белой гвардии, ни к Гражданской войне. Её автор, Андрей Викторович Мингалёв, является одним из ведущих актёров Иркутского театра народной драмы. Впервые я услышал эту песню в начале 2000 года; очевидно, что Андрей Мингалёв написал её текст несколько ранее: судя по всему, где-то в 90-х годах.
Что же касается «запрета марша в первые советские десятилетия»… Дело в том, что сам по себе факт сосуществования песен по обе стороны фронтов Гражданской войны никогда не являлся причиной запрета. Известно много примеров подобного рода. Так, чрезвычайно популярная среди белых песня, речь в которой шла о переходе отряда под командованием полковника Дроздовского из Румынии в Россию для воссоединения с другими белогвардейскими частями, пелась на мелодию, которая впоследствии была чрезвычайно популярна также и в сталинском СССР – я думаю, что и сейчас еще многие вспомнят знаменитую «По долинам и по взгорьям…».
Или вот, скажем, тоже очень популярная в Гражданскую войну песня с такими словами:
Вы не помните таких слов? Зато вы наверняка слышали другие слова на ту же мелодию:
И в то же самое время уже вовсе не белые и не красные, а возникшие в обстановке всеобщего хаоса украинские «сичевые стрельцы», для которых равно ненавистны были и те, и другие, пели на тот же мотив:
Кстати, о последней песне. История, как известно, имеет тенденцию повторяться в виде фарса. В марте 2007 года на Майдане Незалежности в Киеве уже другие «сичевые стрельцы» вовсю распевали её, воодушевляя президента Ющенко на нарушение Конституции. Пламенная революционерка Юлия Тимошенко воскликнула тогда: «Если мы не получим указа, мы готовы поднять наши семьи, наших знакомых, друзей и снова собраться на Майдане с требованием распустить Верховную Раду»…
Нет, Сталин вовсе не был глупым человеком, и запрещались при нём лишь такие песни и, тем более, мелодии, авторы которых были, выражаясь напрямую, «врагами народа». Например, изымались ноты «Авиамарша»: его автор, Юлий Хайт, был репрессирован. Но Василий Агапкин «врагом народа» никогда не был. Более того, именно ему 7 ноября 1941 года, в самый напряжённый момент обороны Москвы, было оказано высокое доверие дирижировать сводным духовым оркестром Московского гарнизона во время военного парада на Красной площади: под звуки оркестра участники того парада отправлялись прямо на фронт.
И вот парадокс: на том знаменательном параде оркестр Василия Агапкина исполнял много разных маршей, но вот его собственный марш, его «Прощание славянки», – нет. Но почему же? Почему этот марш, всегда оставаясь в народной памяти, фактически не исполнялся на официальном уровне?
Мне представляется, что основной причиной этого мог бы являться ярко выраженный надклассовый, общенациональный характер мелодии Василия Агапкина, её объединяющая сила, которая невольно заставляла слушателей почувствовать себя, прежде всего, русскими людьми, а не «красными» или «белыми». Это чувство сродни, например, тому чувству, которое описал в своих мемуарах Антон Иванович Деникин, рассказывая об упомянутом выше переходе отряда М.Г. Дроздовского от Ясс до Новочеркасска в марте-мае 1918 года:
Марш «Прощание славянки» официально не запрещался, но его исполнение, особенно на массовых мероприятиях, – как бы это поточнее сказать? – не поощрялось: вот именно потому, как мне кажется, чтобы чувство не раздваивалось, и мысль не искала мучительно ответа, «запутавшись безнадежно в удивительных жизненных парадоксах»…
Но ведь, собственно говоря, и запретить мелодию, которая в народе прочно укоренилась, которая стала поистине народной, было просто невозможно. В начале 50-х годов и ноты марша издавались, и кое- где мелодия его звучала на театральной сцене. Тем нет менее, несколько прохладное отношение к маршу Агапкина ощущалось даже и после смерти Сталина. Лишь в 1957 году цензура прикрыла глаза рукой, и Михаил Калатозов смог включить «Прощание славянки» в свой кинофильм «Летят журавли», в знаменитую сцену на школьном дворе – сборном пункте призывников перед отправкой на фронт. А ведь что такое «Летят журавли»? Это – «Золотая пальмовая ветвь» на Каннском кинофестивале 1958 года и массовый прокат у нас в стране. Это – многие миллионы зрителей и слушателей.
Василий Агапкин скончался в 1964 году. А четыре года спустя композитор Эдуард Колмановский пошёл
