— Ее никто не делал. Она настоящая. Она моя жена.
— Настоящая?
— Рада встрече, Афонтий. Я много слышала о тебе, — ласково сказала Принцесса, протягивая руку.
— Ты настоящая. И ты летаешь, — благоговейно протянул старик.
— Крылья магические, но постоянные. Очень сильные и очень удобные, — сказала она с улыбкой и быстро взмахнула крылышками.
— Где ты их достала?
— Это длинная история.
— Что ж, расскажешь за обедом, — заявил Афонтий и обратился уже к Кедригерну: — Тебе тоже надо многое рассказать мне. Я так рад тебя видеть, старый мерзавец! Просто счастлив, что ты вот так вот запросто взял и нагрянул. Кстати, что привело тебя сюда?
— Ты просил меня приехать. Что-то насчет кристалла.
— Кристалла?
— Кристалла с необычными свойствами, — подсказал Кедригерн.
— Ах, этого кристалла! Напомни мне показать тебе его до того, как ты уедешь. Интересная вещица. Я собирался обратиться к знакомому колдуну и попросить его… — Афонтий замолчал, задумался на секунду, а потом сказал: — Я так и сделал. Вот почему ты тут.
— Ну да. Ты послал ко мне птичку с сообщением.
— Маленькую золотую с серебром птичку с перламутровым клювом?
— Именно ее.
— Ее зовут Неборез. Верный посланник, только птаха эта совершенно лишена чувства направления. Она наверняка покажется только через месяц или два. А где мой посох? У меня была палка, — капризно протянул Афонтий голосом склочника.
Кедригерн подобрал посох и сунул его в руку старика. Афонтий поднес палку к самому носу, критически изучил ее и со словами: «Ладно, идем» — направился к дому.
— Паренек — светлая голова, — вполголоса произнесла Принцесса, невинно улыбаясь. — И как ты там еще говорил — бодрый и энергичный?
— Прошло всего шестьдесят лет, дорогая. Даже меньше шестидесяти. Я и забыл, какой это долгий срок для людей, не являющихся колдунами.
— И для деревьев тоже. Они вырастают и становятся лесом.
— Знаю, знаю. Но мы все-таки прибыли, разве не так?
— Я просто хочу, чтобы ты держался настороже. Память твоего друга дает сбои, и тебе придется очень четко формулировать вопросы, если ты собираешься помочь ему с этим его кристаллом.
— С памятью Афонтия все в порядке. Он всегда был рассеян. Однако даже в те времена кухню он держал отменную. Мы получим чудесный обед, — сказал Кедригерн, беря жену под руку.
Он не ошибся. Еда была великолепна — и приготовлена искусно, и подана восхитительно. Три миловидные девушки из белого золота и слоновой кости, с изумрудными глазами и коралловыми губами, одетые в серебряные, покрытые светло-голубой эмалью платья с крошечными белыми цветочками, приносили из кухни блюдо за блюдом, ставили их на боковой стол и приседали перед гостями в изысканном реверансе. Три бронзовых лакея с глазами из бериллов, в ярких ливреях из черной, красной и зеленой эмали прислуживали за столом, скользя за спинами почти бесшумно, лишь механизмы внутри них едва слышно равномерно тикали.
Когда унесли последнее блюдо, Кедригерн, сыто отдуваясь, заметил:
— Прекрасный пир, Афонтий. Еда, которой можно гордиться. Мои поздравления твоему повару.
— Я позову его, так что ты сможешь лично высказать ему свое восхищение. Старик Коллиндор обожает похвалу, но в последнее время ко мне заглядывало не так уж много посетителей. — С этими словами Афонтий тряхнул маленький хрустальный колокольчик, стоявший на столе рядом с ним.
Однако ожидаемого звона не последовало. Зато в комнату на бесшумных колесиках въехало существо, напоминающее пару медных котелков, соединенных друг с другом большой пружиной. Из верхнего горшка торчало восемь изгибающихся во все стороны рук. Две из них держали венчики для взбивания, одна — ложку, еще две — вилки, и одна — полотенце. Подняв две оставшихся руки, существо сказало низким рокочущим голосом:
— Ты звал меня, хозяин?
— Да, звал. Мои гости хотят поблагодарить тебя. — Афонтий сделал жест в сторону Принцессы и Кедригерна.
— Жаркое было верхом совершенства, — объявил Кедригерн.
— А таких дивных овощей я никогда не пробовала, — добавила Принцесса.
— Хлеб — ну просто деликатес.
— И бисквиты — истинное произведение искусства, настоящий шедевр.
— Вы слишком добры, — пробасил Коллиндор, всплеснув двумя незанятыми конечностями; остальные руки попытались повторить движение. — Похвалы эти по праву принадлежат моему возлюбленному хозяину. — Афонтий отхлебнул из кубка вина и просиял, а Коллиндор продолжил: — Хотя рецепт бисквитов — мое собственное изобретение.
— Довольно, Коллиндор. Возвращайся на кухню, — велел Афонтий.
— Как прикажет хозяин, — ответило создание и беззвучно выкатилось из комнаты.
— Ты его сделал? — спросила Принцесса.
— Пришлось. Клиенты приходили в любое время, по праву ожидая пристойной еды. Коллиндор способен за час приготовить вкуснейший обед на двенадцать человек. К тому же он содержит кухню в чистоте — спорим, вы не найдете ни пятнышка.
— Какое замечательное изобретение! Афонтий нахмурился:
— И у Коллиндора есть свои недостатки, Принцесса. За первый же год, когда он начал кормить меня, я набрал шестьдесят один фунт весу. Пришлось перестроить его, чтобы он не перебарщивал с гарнирами и соусами, а когда я начал переделки, то решил пожертвовать внешностью во имя функциональности. Он лучший повар из всех, кто у меня был когда-либо, и незаменимый помощник по дому. Он заводит всех остальных и сам заводится. Снимает с меня огромный груз, скажу я вам.
— Отличный слуга, — признала Принцесса.
— Нет, не отличный. Он по-прежнему любит экспериментировать с новыми рецептами.
— Все хорошие повара экспериментируют.
— Но они не добавляют муравьев, и золотоносный песок, и часовые пружинки, и клей к тушеному инжиру, — сердито заметил Афонтий.
— Как правило, нет. Кое-кто должен тщательнее инструктировать своих слуг, — откликнулся Кедригерн. — У нас работает один молоденький тролль-простак, на все дела мастак. Крап сильный, добросовестный и абсолютно надежный, но надо быть очень внимательным, когда поручаешь ему что-то. Помнится, как-то раз я попросил на обед чего-нибудь особенного, и он…
— Кедди, пожалуйста! — перебила его Принцесса, скривившись. — Только не после еды!
— Прости, дорогая.
— Довольно обсуждать слуг. Что ты там говорил об этом твоем кристалле? Мне уже интересно, — заявил Афонтий.
— Это
Афонтий смутился:
— Я?! Тогда он должен быть где-то тут. Может, наверху… нет, не там. Или возле старого?.. Нет. — Он насупил брови, бормоча что-то себе под нос, а потом сказал: — Коллиндор узнает. Я позвоню ему. — Он снова схватил хрустальный колокольчик и затряс его, и вдруг лицо старика осветилось и он закричал: — Вот он, Кедригерн! Вот этот самый колокольчик! На. Возьми его. Попытайся позвонить. Ну давай, попробуй.
Кедригерн бережно сжал тремя пальцами хрустальную ручку и осторожно качнул колокольчик. Тот
