испуская последний вздох.)
Великий детектив окинул орлиным взором место преступления, мгновенно оценив обстановку.
— Нет, — сказала Фелисити. — Бесполезно. Какое же огромное пятно крови у меня на платье… И шесть свидетелей, которые были в коридоре и подтвердят, что с момента, когда его светлость в последний раз видели живым, никто, кроме меня, в помещение не заходил… Мне никак не скрыть от вас моей вины, все очевидно.
Сыщик, то затягиваясь изогнутой, как саксофон, курительной трубкой, то отпивая из бокала безумно дорогой выдержанный бренди, ползал по полу на четвереньках. Потом он поднялся и прикоснулся к какому-то месту на деревянной обшивке. Потайная дверь, петли которой были отлично смазаны, отворилась.
— Разрази меня гром! Комната-то вовсе не закрыта со всех сторон, скажу я вам. И теперь я хочу задать вам лишь один вопрос, милая моя девочка.
Фелисити еле слышно произнесла одно слово.
Вскоре после этого.
— Кажется, в преступном мире существует понятие, — произнес профессор с некоторым отвращением к предмету обсуждения, присущим людям науки, — в литературе называемое «подставить»? Так вот, я предлагаю следующее…
Труп дворецкого Старвелинга, лежавший в его каморке, представлял душераздирающее зрелище. Это был не сам игрок, а лишь созданная программой копия, но достопочтенный Найджел испытал самые настоящие угрызения совести, пока совершал свое дело и размещал необходимые улики.
— «Это сделал я. Я больше не могу терпеть самого себя, мне незачем жить дальше. Прощай, жестокий мир. Передайте горничной, пусть на второй день Рождества откупорит для всех портвейн урожая сорок девятого года», — прочел вслух следователь подозреваемым. — Как же решительно старина был настроен, если написал все это собственной кровью на столе, выстрелив перед этим себе прямо в сердце. Он еще и почерк исказил.
— Ах, — виновато вздохнул Найджел.
— Да, но убийца забыл, во-первых, что желтый яд на самом деле не желтый, а бледно-сиреневый… и во-вторых, что Старвелинг был
Найджел испустил сдавленное восклицание, в котором еще более явственно слышалось сознание своей вины.
— К счастью, я всегда ношу в табакерке дактилоскопический порошок…
Вокруг нетерпеливо зашаркали ногами, пока безжалостно вершилась судебная экспертиза.
— Нет! Здесь какая-то ошибка! — неубедительно воскликнул Найджел.
— Боже, капитан, ну и жалкий же из тебя актер, — прошептала Фелисити.
— Ну что ж, результат удовлетворителен. В высшей степени удовлетворителен. Какой же вывод нам следует сделать из того факта, что отпечатки на пистолете в точности соответствуют отпечаткам пальцев достопочтенного Найджела Скаттергуда? Да, конечно же, этот невинный человек отдал пистолет кому-то другому перед тем, как было совершено преступление. Иначе он обязательно позаботился бы о том, чтобы на оружии не осталось отпечатков пальцев!
Полковник робко предположил, что за всем этим кроется двойной обман, но сыщик уже увлеченно разворачивал цепь логических умозаключений и поведал, что неизвестный преступник ловко стрелял из пистолета при помощи проволочного каркаса, чтобы не смазать имевшиеся на оружии отпечатки пальцев…
— Мы чрезмерно полагаемся на рассудок, — сказала Фелисити. — Этот поддельный Честер, как и настоящий, до мозга костей пропитан детективной литературой. Нам его не перехитрить.
— Премного благодарен, дорогая, — раздраженно отвечал достопочтенный Найджел. — Как бы мы узнали без твоего разъяснения, что ситуация совершенно безнадежна?
— Но если бы могли воспользоваться системой AI[41] нашего корабля, она сочинила бы для нас какую-нибудь сверхзаумную комбинацию, на которую клюнул бы любой великий детектив.
— Если бы, если бы, — проворчал полковник. — Если бы свиньи могли летать, мы все могли бы скрыться, сев на них верхом, но у нас и свиней-то нет.
— Подождите, — вмешалась Фелисити. — Как сказал бы
После долгих поисков устройство было наконец обнаружено под кипой анонимных писем.
— Что за чепуха, — досадовал достопочтенный Найджел, но планшет уже заскользил от одной буквы к другой. Под кончиками пальцев всех присутствующих он двигался сначала нерешительно, а потом все увереннее. — Ну и как, что-нибудь складывается?
— L-O-G-I-N, — произнесла Фелисити. — Многообещающее начало. Теперь нам понадобится побольше бумаги и карандашей.
Полночи они, не покладая рук, размещали самые разные улики везде, где порекомендовала система Космического Интеллекта.
Достопочтенный Найджел, с затуманенным взглядом, мучаясь от похмелья, поднял серебряную крышку самого большого блюда, стоявшего на буфете. Там обнаружилась, как и следовало ожидать, копченая селедка.[42] Он все же предпочел яичницу с беконом. Остальные уже собрались вокруг накрытого к завтраку стола, а всемирно известный сыщик, проведя все утро в поисках улик, был теперь готов выступить с речью.
— Это одно из самых непостижимых и сложных дел, которые мне случалось расследовать. Даже я, Честер Дикс, чей геральдический щит разбит на шестнадцать частей, а маленькие серые клеточки не ведают себе равных… даже я вынужден был задействовать все свои детективные способности, и мне едва удалось раскрыть это дьявольски хитроумное преступление. Но теперь у меня готов ответ!
Фелисити негромко зааплодировала.
— Первым привлек мое внимание тот факт, что алиби с граммофонной записью стука клавиш пишущей машинки явно поддельное и отлично сбивает с толку. Потом я понял, что юная горничная, взглянув на часы в комнате, которая, как мы полагаем, была заперта, увидела на самом деле отражение часов в зеркале, в результате чего исказился отсчет времени и все дело в буквальном смысле слова перевернулось вверх тормашками. Что же касается отравленного ножа для обрезки сигар…
Собравшимся к завтраку было не так-то просто уследить за нитью его рассуждений: упоминались легендарный полярный кинжал, то есть ледяной клинок, впоследствии бесследно растаявший, а также пуля, вылетевшая из ружья по неожиданной траектории, и шприц с воздухом; то н дело кто-то маскировался или выдавал себя за другого. Каким-то хитроумным способом двери запирались на ключ не с той стороны, а засовы отодвигались с помощью магнита. В конце концов в общих чертах стало представляться, что преступником был сам лорд Блекхэт, инсценировавший собственную гибель от руки убийцы, после чего заставивший Старвелинга, путем шантажа, совершить почти то же самое.
— Я не вполне уловил момент, касающийся гнома-убийцы, спрятавшегося под крышкой блюда с индейкой, — сказал полковник.
Фелисити пояснила, что детектив в этом эпизоде увидел лишь коварную попытку увести расследование в ложном направлении. Так она поняла.
— Итак, леди и джентльмены, вы все свободны и можете удалиться. Счастливого Рождества!
— Счастливого Рождества! Никогда еще я с таким нетерпением не стремилась взяться за нудные хозяйственные работы, возложенные на меня на борту этого корабля. До встречи в следующем году, —
