- А вы не заметили ничего необычного?
- Пожалуй, нет. Только я дал согласие Климову, а утром позвонил в филармонию уточнить. А мне сказали, что ничего об этом концерте не знают. Правда, у нас такое бывает.
- Долго пробыл у вас Климов?
- Минут сорок.
От Минина Сергей позвонил в филармонию и точно узнал, что никакого концерта в госпитале не намечалось.
Значит, Климов приходил за другим. Квартиру он проверял, а потом наводил.
Он приехал в МУР и встретил в коридоре Никитина.
Тот шел, поскрипывая сапогами, насвистывая бесконечное 'Утомленное солнце'.
- Приехали? - обрадовался Сергей.
- Только я. Самолетом прилетел. Данилов и Муравьев на перекладных трясутся.
- Вышли? - спросил Белов.
- А то.
В кабинете Никитин развернул протокол допроса Шаримевского. Белов читал долго, потом засмеялся и положил перед Никитиным свои документы. Тот проглядел их, одобрительно хмыкнул:
- А ты молодец, Сережа. Вышел все-таки.
- Да разве это вышел, здесь работы еще на месяц.
- Пошли к Серебровскому, - Никитин подтолкнул его к дверям.
ДАНИЛОВ И СЕРЕБРОВСКИЙ
- Ну, с приездом, Ваня. Знаю, все знаю о твоих успехах. Какие мысли?
- Как ведет себя Климов?
- Обычно. Работа, дача, на городской квартире не бывает.
- За ним хорошо смотрят?
- Дай бог. Что думаешь предпринять.
- Брать его будем, Сережа, не думая. Что о нем известно?
- Тут, понимаешь, история романтическая. Климов человек слабый, ну, конечно, любил пожить хорошо. Женился на Кире Розановой, бабе шалавой, для которой, кроме ресторанов и Южного берега Крыма, никаких других развлечений не существовало. Климов зарабатывал немного. А ей жить хотелось. Вот и открыла она подпольный абортарий. Села. Он ее ждал. Она пришла в сороковом и еще пуще во все тяжкие пустилась.
- Красивая дама?
- Говорят, весьма ничего. Врачебную практику забросила, устроил ее дядюшка в меховой магазин. И подумай, в какой?
- Я тебе гадалка, что ли?
- Да в тот, который банда Пирогова колупнула.
- Так, - Данилов зашагал по комнате, - так. Видишь, откуда нитка-то идет?
- Твой Шаримевский показывает, что ушел один Лапшин, это он у Киры отсиделся. Роман у них. Знойная любовь.
- А при чем здесь Климов?
- Он любит ее, понимаешь, любит. Готов для нее на все. Ну и наводит, конечно. Деньги и ценности копит, думает вернуть свою красавицу.
- Откуда столь интимные сведения?
- Ты будешь смеяться, но от бывшей домработницы Климова.
- Сколько ей лет?
- Говорит, семьдесят пять, но я думаю, кокетничает.
- У тебя, Сережа, дар 'колоть' женщин всех возрастов.
- Свойство характера. Иди пиши план опермероприятий.
ДАНИЛОВ
В гостях хорошо, а дома лучше. Только работы дома больше.
Иван Александрович чувствовал, что дело 'докторов' входит в последнюю, заключительную фазу. Теперь ошибиться он не мог никак.
Целый день он провел на Остоженке, осматривал подходы к квартире Климова. Два проходных двора, черный ход из квартиры, сквозной подъезд, узкий проезд между домами, куда незаметно может въехать санитарный фургон. Все это было аккуратно нанесено на схему. И сразу же ожила схема. Плотно перекрыли работники милиции Остоженку.
Теперь дача. Стояла она среди недостроенных домов, рядом с дорогой, за которой начинался лес. Не то чтобы очень густой, обычная дачная роща, но все же лес. Перед дачей огромная поляна, метрах в двухстах одноэтажный бревенчатый домик поста ВНОС*. В нем девять бойцов и лейтенант.
_______________
* Пост воздушного наблюдения, оповещания, связи.
Данилов связался с их командованием и приехал на пост вместе с щеголеватым майором из штаба ПВО. Свободные от дежурства люди собрались в ленинской комнате.
- Товарищи бойцы и сержанты, - начал майор, - к вам приехал подполковник милиции Данилов. У наших органов есть к вам просьба и важное поручение.
Данилова слушали внимательно. Он сразу понял, что за народ служит на посту. Понял по наградам на гимнастерках, по нашивкам за ранения. Списали этих ребят по здоровью в тыл. Поэтому Данилов рассказал о потерях, рассказал о тех, кого убила банда. И о Ленинграде рассказал. О людях, умирающих от истощения, и продуктах, найденных на обыске.
Его слушали внимательно. Разглядывали его ордена боевого Красного Знамени, Красной Звезды, медали. Эти молодые ребята, прошедшие фронт, понимали, что просто так эти награды не дают.
- Вы должны нам помочь, товарищи, - закончил свое выступление Данилов.
Встал лейтенант, начальник поста.
- Мы все поняли, товарищ подполковник, поможем, если надо, людьми и огневыми средствами. Мы считаем, что бандиты те же фашисты. И долг наш уничтожить их. Только одно, мы люди военные и, более того, технические, в деле вашем разбираемся слабо. Вы уж пришлите нам специалистов.
Так на посту появились еще десять бойцов и техник по телефонной связи.
Наблюдение за Климовым пока ничего не давало. Вел он себя как обычно. Ездил в Москонцерт, потом с бригадами артистов по госпиталям, заходил в магазин, отоваривал карточки и ехал в Кунцево. Правда, однажды поехал на Перовский рынок, купил шоколада, десять пачек папирос 'Казбек' и вина. Для скромного администратора это были расходы непосильные. Купив все это, Климов вернулся на дачу.
Шло время. Февраль уходил, а банда Лапшина не проявлялась. От телефонных звонков с разных уровней у Данилова начал портиться характер. Он и домой перестал ездить, боясь выплеснуть на Наташу все накопившееся за эти месяцы раздражение. Сотрудники отдела старались не встречаться с ним в коридоре.
Только один Серебровский был безмятежен и весел.
- Никуда они не денутся. Без Климова им крышка, он их разведка.
Двадцатого февраля наружное наблюдение сообщило, что Климов посетил три квартиры: народной артистки СССР Беловой, эстрадного куплетиста Набатского и руководителя популярного джаза Скалова. Во всех трех квартирах он договаривался о концертах в подмосковных госпиталях.
У Беловой был необыкновенный набор бриллиантовых украшений. Набатский собирал старинное серебро, а у Скалова имелось все. Человек он был легкомысленный и добрый, поэтому всегда держал дома большие суммы денег.
Все. Климов начал действовать.
Ночью Данилова разбудил Никитин и положил на стол запись телефонного разговора:
М у ж ч и н а: Алло.
Ж е н щ и н а: Это я, Климов.
М у ж ч и н а: Кира! Кира, где ты?
Ж е н щ и н а: Где надо.