Завтра все наладится

— Можно войти? Ну что, трещотки, кому кости моете? Черт возьми, ну и беспорядок! Здесь одежды и еды на целый полк!

— Пойди посмотри, сколько там туфель! Как у принцессы… Мама такие никогда не покупает…

— Это точно, после того как я сломала спину, свалившись с этой чертовой лестницы, хожу чуть ли не в тапках…

— Франчи, ты письма принес?

— Конечно. Вот, как всегда, целая куча. Не понимаю, как все эти женщины доверяются тебе. Мир сошел с ума и все женщины вместе с ним.

— Без мужчин здесь тоже не обошлось.

— А я доверяю тете Лауре.

— Видишь? Устами младенца… А теперь исчезните все трое. Идите на кухню, я набила холодильник всевозможными вкусностями, полмагазина скупила. Осталось определиться, кто будет готовить.

— Вот вам и обратная сторона медали! Ах ты, коварная, сменила оперенье, но не сущность.

— По-моему, тебе стоит подумать, Гая, не кроется ли здесь какой подвох, а то арендная плата подозрительно низкая.

— Тебе меня не напугать. Как переводчик я всегда в зависимом положении, всю жизнь подавляю свою креативность. Ну что ж, пойдем творить кулинарные шедевры.

— А мы будем твоими ассистентами: мы будем все пробовать… Правда, Лука?

— Молодцы, а теперь давайте марш на кухню, мне надо работать! Вперед, шевелитесь!

Когда в твоем доме слышны голоса любимых людей, он сразу становится осмысленным и веселым. Почему семьи так часто несчастны? Неужели на каком-то мистическом кастинге специально подбирают людей, не подходящих друг другу? Франческо и Клаудиа, Андреа и Елена, ее отец и мать… Или в брачном контракте есть особый пункт, в соответствии с которым любовь нужно посыпать нафталином, упрятать в бабушкин сундук и, вооружившись терпением, горькими упреками и нудными нотациями, посвятить себя домашним обязанностям и супружескому долгу. Черт его знает. На ток-шоу и на официальных обедах кто- нибудь всегда утверждает, что любит свою жену (или мужа) как в первый день знакомства. Какая чушь! Лаура никогда в это не верила. Страсть растет, когда нет возможности ее удовлетворить, а привычка убивает страсть. Уж кому, как не Лауре, бывшей любовнице женатого человека, это знать? Снова она одна, снова не у дел. А у кого положение лучше? Объективности не существует, это трюк иллюзионистов, человек всегда осуждает других и слепо верит в то, во что хочет верить. Все, хватит, пора работать. Нужно выбрать какое-нибудь письмо. Лаура быстро просматривала все письма, ища или необычный почерк, или смешное начало, или интересную подробность. А можно выбрать письмо, написанное на бумаге самого подходящего к ее настроению цвета. Ей самой казалось сомнительной радостью попасться в руки такой никудышной советчицы, как она. Но, черт побери, не так-то просто поймать за хвост удачу.

Рим, обычный день, в отчаянии

Привет, Лаура!

Меня зовут Сара (если опубликуешь письмо, измени имя), я девушка по вызову (именно так). Я думаю, мы примерно одного возраста, поэтому обращаюсь на «ты», хотя между нами огромная пропасть двух непохожих жизней (ты, должно быть, гордишься своей, а я не могу не стыдиться моей).

Почему я пишу именно тебе? Ответ прост: пока я всеми правдами и неправдами пыталась прославиться, я так и не нашла (да и не искала) ни одной настоящей подруги; папе с мамой я не могу рассказать правду, а мужчины (которых у меня было слишком много еще до того, как я стала профессионалкой) всегда только использовали меня, и я не доверяю им. Ты — пример того, кем я могла бы стать, если бы не встретила второклассного рекламного режиссера и он не запудрил бы мне мозги первоклассной чушью (он был первым, кто оказался в моей постели, чтобы помочь мне). «Как ты красива, ты самая красивая девушка из всех, с кем я знаком», «Твое лицо создано для экрана», «Увидишь, куда я помогу тебе пробиться»… Ты знаешь, как действуют эти сладкие речи, эти обещания мировой славы на наивных провинциалок? Избалованная, как все единственные дети в семье, слишком элегантная и утонченная для своего убогого круга, слишком амбициозная, чтобы довольствоваться достигнутым, но недостаточно умная, чтобы серьезно учиться и по-настоящему поверить в себя. Так прошла молодость — в мечтах о карьере актрисы, топ-модели, в общем, кого угодно, только бы не учиться. Я продолжала терять драгоценное время, бросила университет, и в один прекрасный день стало слишком поздно. Как я могла сказать родителям: никто в меня не верит так, как вы, никто меня не любит так, как Марчелло, которого я бросила только за то, что он работает зубным техником? В школе я училась кое-как, зарабатывать начала рано. Снималась в рекламе. Что я только не рекламировала, каждый божий день по три-четыре пробы, как тут не провалить экзамен по итальянской литературе?

Почему я рассказываю тебе все это? Зачем я описываю свои неудачи? Ты мне не подруга, не родственница, тем более не священник. Я не хочу, чтобы ты опубликовала это письмо, не верю, что твои слова смогут помочь мне, но ты мне нравишься, и я доверяю тебе.

Знаешь, как превратиться в проститутку? Я расскажу. Представь, что тебе тридцать четыре года, тебе не хочется в тысячный раз просить у родителей в долг, ты не можешь им больше рассказывать про то, как очередная возможность ускользнула от тебя, ты только что не прошла кастинг, потому что тебе на десять лет больше, чем нужно, и уже понятно, что твой поезд ушел, а следующего не будет. У тебя нет ни одного неженатого или необрученного знакомого мужчины, в субботу ты идешь в ночной клуб на очередную работу для тех, кому за тридцать ( танцуешь на подиуме в одних трусах, обнимаясь с шестом), а потом знакомишься с мужиком, набитым деньгами и кокаином, который говорит тебе: «Не так уж все плохо, вместо того чтобы ехать по автостраде, ты решила лезть на гору, но все поправимо, держись меня — не пожалеешь». И ты идешь за ним, понимая, что спускаешься на самое дно. Возможно, ты даже хочешь этого, чтобы раз и навсегда избавиться от иллюзий, надежд, наивной веры в себя как в хорошего человека (я не верю, что я плохая). И так ты начинаешь встречаться с мужчинами, чем больше встречаешься, тем больше употребляешь кокаин: чтобы быть шлюхой, нужен талант, а у меня его нет. Все так называемые грешники мне кажутся несчастными безумцами, одинокими, как собаки, в этих встречах нет ничего дьявольского или романтичного. Возможно, если бы я была писательницей, я смогла бы переработать этот опыт и написать книгу, но я просто провинциальная девушка, которая продает себя, чтобы расплатиться за мечты о славе. Сейчас я продаюсь, чтобы купить кокаин, без которого не могу забыться. Как мне вылезти из этого дерьма? Хорошенькую я задала тебе задачку, да? Спорим, ты не знаешь, что ответить мне, а не ответить не можешь, потому что будешь мучиться чувством вины (по-моему, ты тоже добрая).

Я оставляю тебе свой адрес и номер мобильного.

Сара Гетти, Рим, улица Фьенароли, 6

— Франчи, где улица Фьенароли?

— Где-то в Трастевере.

— Отлично. Как раз недалеко от станции, куда приходит электричка Монте-Альто — Рим.

— Что за идея пришла тебе в голову? Кто-нибудь потрет мне пармезан? Мне нужно сесть, спина болит.

— Никакой идеи, мне помог счастливый случай.

— Хорошо, что ты хоть сегодня поешь нормально: закуски, первое, второе с гарниром, десерт.

— Тетя, что значит, тебе помог счастливый случай?

— Это значит, что судьба всегда дает нам знак, чтобы направить нас, когда мы сомневаемся. А еще это значит, что нужно помогать другим.

— Значит, маме тоже помог счастливый случай, раз она для всех готовит?

— Лука, ты очень умный мальчик.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава первая

Валентина родилась на несколько недель раньше срока. В тот день началась вторая война в заливе: первую она пропустила, потому что еще не работала на телевидении, а эту… ладно, черт с ней. Девочка мирно спала, не подозревая о том, что своим появлением на свет нанесла больший урон карьере своей матери, чем ракеты — Багдаду. Одежда в стиле милитари, форменная куртка, шлем, из-под которого выглядывают вьющиеся волосы, на шее платок (красный или бордовый, он лучше сочетается с хаки)… Она