Примечательную черту колониальной истории составляет необычайно быстрый рост населения. Не считая индейцев, в колониях проживало в 1620 году 2500 человек, в 1670 — 114 тысяч, в 1720 — почти 300 тысяч, наконец, в 1775 году — свыше 2? миллионов (в том числе примерно 500 тысяч негров-рабов). Причем к этой последней дате около трети белого населения было неанглийского происхождения.
На протяжении всей колониальной эпохи значительную часть белого населения составляли «законтрактованные», кабальные слуги (indentured servants); в каждый данный момент на положении «законтрактованных» находилось от 10 до 15 процентов его общей численности. Эта зависимая и даровая рабочая сила была двух родов — добровольная и недобровольная. Первая прослойка была более многочисленной и состояла из выкупников и учеников. Выкупники обязывались работать в качестве слуг (сроком от двух до семи лет, причем чаще всего этот срок равнялся четырем годам) в оплату за перевоз в Новый свет. По подсчетам, около 70 процентов всех иммигрантов, прибывших в колонии до Американской революции, состояло именно из этих выкупников. Что же касается учеников, то это были дети бедноты, которые за обучение ремеслу отрабатывали определенный срок, обычно до достижения ими 21 года. Отдельных обедневших и бездомных английских детей посылали в колонии сами власти; эти дети назывались «обязанными учениками».
Менее многочисленной, но все же исчислявшейся десятками тысяч прослойкой были недобровольные кабальные слуги. Они состояли из четырех групп, из которых две брали начало в колониях, а две — за морем. В первую категорию входили те, кого превращали в слуг, вместо того чтобы сажать в тюрьму за долги (необходимо иметь в виду, что тюремное заключение за неуплату долга сохранялось в некоторых штатах вплоть до гражданской войны), а также взамен приговоров, вынесенных колониальными судами за уголовные преступления, в первую очередь за воровство и самовольную отлучку с работы у своего хозяина.
Вторую категорию составили жертвы похищения детей (обычно детей последних бедняков), а также английские преступники, которым смертная казнь или длительное тюремное заключение были заменены ссылкой и кабалой в колониях (на срок от семи до четырнадцати лет, а иногда и пожизненно). Известное представление о численности этих двух групп дает тот факт, что похищение детей было и в Англии и на континенте хорошо организованным «рэкетом» (как мы выразились бы сегодня); один профессиональный «агент» похвалялся тем, что ему удалось на протяжении двенадцати лет похищать по 500 детей ежегодно. Что же касается высылки преступников из Англии в Америку — большинство из них было осуждено за мелкое воровство, до которого их довела крайняя нищета, а другую часть составляли политические узники2, — то, по самому достоверному подсчету, их число вплоть до 1775 года выразилось цифрой в 50 тысяч мужчин и женщин, причем громадное большинство было выслано в Виргинию и Мэриленд.
Несвободные рабочие — негры и белые, — составлявшие весьма значительную прослойку среди всего трудящегося населения, предназначались и использовались для разрешения насущной проблемы, с которой столкнулась буржуазия в деле развития огромного колониального района. Проблема эта заключалась в том, каким образом эксплуатировать безграничные ресурсы района в тех условиях, когда эта рабочая сила располагала необходимым средством для приобретения собственности, а вместе с собственностью и «независимости»: миллионами акров плодородных и расположенных в ближайшем соседстве общественных земель. А независимость этих рабочих означала их изъятие из рынка труда, устранение данного источника прибавочной стоимости и — как следствие — тенденцию к повышению уровня заработной платы тех, кто еще не стал собственником. В таких условиях, писал Маркс в «Капитале» (том I, глава 25, «Современные теории колонизации»):
«До производства ли тут избыточных наемных рабочих соответственно накоплению капитала! Сегодняшний наемный рабочий завтра становится независимым, ведущим самостоятельное хозяйство крестьянином или ремесленником. Он исчезает с рынка труда, но только не в работный дом. Это постоянное превращение наемных рабочих в независимых производителей, которые работают не на капитал, а на самих себя, и обогащают не господина капиталиста, а самих себя, в свою очередь оказывает чрезвычайно вредное воздействие на состояние рынка труда»[9].
Отсюда — поистине животрепещущее значение земельного вопроса для американской истории, которое он сохранял еще долгое время и после колониального периода. Именно этим объясняется лихорадочное стремление богачей к дальнейшему обогащению путем приобретения огромных земельных участков из фонда общественных земель. В значительной мере эти усилия представляли собой более или менее законные спекуляции и деловые операции. Однако изрядная доля их явилась результатом махинаций коррумпированных правительств колоний (а позднее — штатов и федерации), являвшихся орудием в руках богачей; эти махинации совершались в форме раздачи крупных земельных пожалований «ведущим семействам» (Нью-Йорк роздал к 1698 году тысячи акров Филипсам, Ван-Кортландтам, Ван-Ренселерам, Скайлерам, Ливингстонам и Байардам; Виргиния раздала к 1754 году почти три миллиона акров Картерам, Беверли и Пейджам) — таков был ранний образец правительственной «помощи» бизнесменам.
В плане раннего накопления капитала буржуазией явственно бросались в глаза неприкрытое воровство и коррупция. О других легальных источниках — как, например, порабощении и завоевательных войнах — мы уже говорили; значительную роль играли также нелегальные и квазилегальные формы, вроде пиратства. Ведь показал же Сайрус Х. Карракер, как гласит заголовок его труда, что «Пиратство было бизнесом», особенно в конце XVII — начале XVIII столетия. Чарлз М. Эндрюс — далеко не «разгребатель грязи» — писал в четвертом томе своего исследования «Колониальный период американской истории», что «воровство достигло огромных размеров и процветало, а подлоги в интересах частной корысти должны были составлять скорее правило, чем исключение». И действительно, он установил, что «систематическая коррупция в высокопоставленных местах» была типичным явлением на протяжении всей колониальной эпохи.
И все-таки классовая разграниченность в колониальной Америке не была столь жесткой, как в современной Европе, если не говорить, конечно, о сотнях тысяч тех людей, которые находились на положении совершенно бесправных рабов (chattel slaves). Верно также и то, что свободные рабочие в колониях зарабатывали в переводе на реальную заработную плату, пожалуй, на 30—40 процентов больше своих собратьев по классу за морем. Отмечая данные факты, надо добавить, что все это лишь сравнительные характеристики; в абсолютном же смысле в колониальной Америке было очень трудно выбиться из нищеты, а фактический уровень жизни свободного трудящегося населения был низок — не в последнюю очередь вследствие конкуренции, исходившей от значительного числа совершенно даровых рабочих.
Точные цифры скудны, да и пользы от них не слишком много ввиду несоответствия современным показателям. В Новой Англии неквалифицированные и квалифицированные рабочие получали от 25 до 85 центов в день, в зависимости от мастерства и от состояния экономики. Периоды кризиса и безработицы (а случались они в колониальный период часто) кончались для одних самой подлинной голодной смертью, для других — мерами чрезвычайной общественной помощи. В «добрые» времена нормальный уровень еле-еле позволял сводить концы с концами.
II. Классовые деления
Рабовладение в XVII столетии играло меньшую роль, чем использование кабального труда. Так, даже в 1683 году в Виргинии насчитывалось 3000 рабов и 12 тысяч кабальных слуг. В Южной Каролине рис — выращивавшийся почти исключительно рабским трудом — стал главной культурой только к 1710 году; до того же ведущими статьями вывоза колонии являлись оленья кожа, свинина, маис, древесина и корабельные материалы. Джорджия была основана только в 1730?е годы, а введение рабства в этой колонии (служившей буфером между испанской Флоридой и английскими Каролинами) относится к еще более позднему времени — к 1750 году.
Однако с наступлением XVIII столетия, когда производство риса, индиго и табака достигло громадных
