во все двери. В пятой по счету комнате Кузьмин отыскался. Он о чем-то спорил с благообразным господином, размахивая длинными полосками бумаги.
– Саша, – обрадовался Кузьмин, – вот не ожидал. Ты в гости или по делу? – И то и другое.
– Замечательно. Тебя, Соломон, спасло появление моего друга, – Кузьмин бросил на стол гранки, – поэтому наш спор переходит в разряд теоретических.
Кузьмин засмеялся, обнял Бахтина за плечи и вывел в коридор.
– Саша, очень славно, что ты меня навестил, пойдем в мою конуру.
Только Бахтин снял пальто, только уселся в кожаное кресло, как в дверь заглянул человек. – К тебе можно, Женя?
– Конечно, конечно. Знакомьтесь. Наш знаменитый криминалист Александр Петрович Бахтин, а это король московских репортеров Миша Павлов.
Бахтин протянул руку. Уж больно приятный и располагающий к себе стоял перед ним человек. Есть люди – увидишь человека и сразу поймешь, каков он. Миша Павлов очень понравился Бахтину.
– Для меня радость с вами познакомиться. Большая радость. Женя так много о вас говорил. Может быть, со знакомством? Миша Павлов лукаво улыбнулся. – Ты как, Саша? – Кузьмин посмотрел на Бахтина. – А когда я отказывался? – И то верно. Неси, Миша.
– Не пожалеете. – Павлов быстро выскочил за дверь. – У тебя дело, Саша?
– И весьма срочное. При этом «короле» можно говорить? – Ручаюсь, наш человек.
– Прекрасно. Одна голова хорошо, а две лучше, а три это уже Госдума.
Миша приволок бутылку натурального рома. Они выпили и пошли к Мише добивать вечер. Еще в кабинете за ромом и бутербродами с сыром Бахтин рассказал Кузьмину и Павлову свой план, который они, хотя и с некоторыми поправками, приняли с восторгом. Там, в доме Павлова, и началась развеселая московская гулянка. Актеры, журналисты, офицеры, служившие с Павловым в одном полку. Какие-то непонятные, но очень веселые люди. Бахтину все это напомнило Иринину квартиру на Екатерининском канале. Позже, почти ночью, пришла Мишина жена с подругами-актрисами. С одной из них – прелестной Машей, Бахтин ушел. А утром, лежа в чужой кровати, он с интересом разглядывал фотографии на стене маленькой спальни.
– Вставай, сыщик, – вошла в спальню Маша, – хочу тебе сразу сказать, что ты не только красивый мужик, но и великолепный любовник. – Мерси. – Только не зазнавайся. – Ты тоже очень хороша.
– И на том спасибо. Пошли чай пить. Голова болит? – В общем, нет, но похмелье чувствую. – Я тебя вылечу. Иди мойся.
В маленькой ванне на мраморной подставке лежала опасная бритва, помазок, в маленькую плошку было накрошено мыло. Почему-то именно эти мужские атрибуты задели самолюбие Бахтина. Интересно, кто же до него пользовался всем этим? Да какая разница. Маша прелестная молодая женщина, свободная и независимая. Бахтин побрился, принял душ. Потом растер лицо одеколоном и вышел к столу значительно посвежевшим. – Чем будешь похмеляться? – Шампанское есть? – Конечно.
Первый бокал разогнал окончательно мутную тяжесть в голове, второй взбодрил, а третий выкрасил мир в веселые маскарадные краски.
Маша жила в Козицком, так что ему до службы всего два шага было.
Он попрощался с Машей, дав ей слово непременно встретить вечером у театра.
Дежурный надзиратель протянул ему записку. Несколько раз телефонировал Кузьмин.
Бахтин поднялся на второй этаж, зашел к Маршалку.
– Ты куда пропал? – засмеялся Маршалк. – Слышал я, в Козицком, дом два, время с красивой дамой проводишь? – Ты что, Карл, пасешь меня?
– Ах, Саша, вся наша жизнь цепь случайностей. Сыщик Бородин из летучего отряда срисовал тебя случайно в Козицком, а по случаю того, что ты был весел, он на всякий случай тебя до подъезда проводил, ну а потом дежурному чиновнику доложил. Мало ли что. – Молодец. Только теперь роман завести нельзя.
– При нынешнем твоем положении – трудно. Ты же четвертое полицейское лицо в первопрестольной. Как дела? – Подожди. Бахтин поднял трубку и назвал номер редакции. – Женя, это я. – Саша, у нас все готово. – Спасибо, Женя, я тебе позже телефонирую. Бахтин положил трубку. – У них все готово. – А Дергаусов?
– Сегодня идет в баню. Пятница их законный день. Мой агент там, криминалисты? – Уж поехали. – Теперь будем ждать.
– Давай чаю с ромом попьем. – Маршалк нажал на кнопку звонка.
Дергаусов был не в настроении, даже в баню не хотел ехать, но потом все-таки собрался. Коншин приструнил сыщиков. Но куда-то делась Наташка Вылетаева. Говорят, закрутила роман с оператором Дранковым. Сука грязная. Мало он ей передавал. Но ничего, он ее еще встретит. Бесследно канули документы Серегина. Было о чем подумать. Дергаусов много лет жил на грани краха, за долгие эти годы у него внутри поселился некий защитный механизм. Вроде как часики. Чуть опасность – они начинали бить тревогу. Нынче часы шли не то что ровно, но особых сбоев не замечалось. Да и вроде все сделано точно. Склад на Серегина списан, подполковника убили из-за денег, полиция напугана. Ну, а Наташка Вылетаева ему еще попадется. Правда, оставался еще один человек. Баба, которая передачу Серегину отдала, но она молчать будет. Ей присяжные за отравление выпишут вояж на Сахалин. А потом, она не знает его. С ней имел дело Стась. А этого они не найдут долго. В кабинет Маршалка постучались. – Заходи. – Господина Бахтина к его аппарату требуют. Бахтин поставил стакан, прошел в свой кабинет. – У аппарата.
– Александр Петрович, – голос в трубке очень знакомый, – не удивляйтесь, это Рубин. – Чем могу, Григорий Львович?
– Да на этот раз я могу вам помочь. Вот адресок, пишите. – Пишу.
– Большой Афанасьевский, четыре, квартира шесть. Крылова Алла Петровна. – Кто это?
– Я же сказал вам тогда, у Усова, что зла на вас не держу, а убитый подполковник был нашим другом. У этой дамы вы все о смерти Серегина узнаете. – Вот спасибо. Ваш должник.
– Ловлю на слове. Вы поезжайте, она сейчас дома, правда, не одна. – И это вы знаете? – Я многое знаю. Желаю здравствовать.
Бахтин положил трубку. Лихо Рубин топит Дергаусова. Избавляется от конкурента.
Дом четыре был небольшой, но очень симпатичный. На первом этаже пять маленьких квартир, на втором – одна.
– Дверь сможешь открыть? – повернулся Бахтин к Баулину. Надзиратель внимательно осмотрел замки. – Открою. – Давай.
Кузьма вытащил из кармана пару отмычек, которым позавидовал бы любой вор-домушник, и вставил одну из них в английский замок. Раздался легкий щелчок, и дверь раскрылась. Бахтин, сыщики и городовые вошли в коридор.
– Что-то темновато. – Бахтин повернул выключатель, и прихожую залил матово-бледный свет люстры.
– Кто?! Кто?!. – послышался женский голос, и в коридор выскочила красивая пышная дама в почти прозрачном пеньюаре.
– Полиция, мадам, -усмехнулся Бахтин, – извините, что вытащили вас из-под мужчины. Гейде? – Я здесь. – Где околоточный? Околоточный подошел к Крыловой. – Она это, ваше высокоблагородие, она, сука.
– Вы арестованы, мадам Крылова. – Бахтин, не глядя на чуть не теряющую сознание женщину, прошел в комнату. – Зовите понятых и начинайте обыск.
Войдя в баню, Дергаусов успокоился окончательно. Запах банный, приглушенные голоса, ожидание блаженного ожога пара – разве не стоило жить и рисковать ради этого.
Простынщик Яков, услужливый ярославец, вот уже пять лет ублажавший его в номере, распахнул дверь. – Все собрались, ваша честь, ожидают.
На диванах расположилась обычная банная компания. Два полковника из интендантства, чиновник для поручений при градоначальнике, текстильный фабрикант Наумов. – А мы тебя, Юрий Александрович, заждались.
– Ну что, выпьем сначала? – спросил полковник Рогов.
