Матушка Хаббард, которой сто лет,
Пошла и открыла старинный буфет,
Чтоб косточку псу принести,
Но смотрит в буфет,
А косточки нет,
Ну что ж, милый песик, прости!
Дама бубен
Варила бульон
И пудинг пекла на обед.
Десятка бубен
Украла бульон,
А пудинг украл валет.
Я сидел у себя в конторе, ласкал стакан с остатками спиртного и от нечего делать чистил пистолет. За окном непреклонно шел дождь, как почти всегда в нашем славном городе, что бы там нам ни пел совет по туризму. Мне-то что за дело? Я не вхожу в совет по туризму. Я частный сыщик, один из лучших, хоть, вам, конечно, и не верится: стены обшарпанные, аренда не плачена, выпивка кончается.
А кому сейчас легко?
Чтобы было совсем невмоготу, единственный клиент, который обратился ко мне за неделю, так и не пришел на место встречи на углу, где я его ждал. Обещал неплохо заплатить, да теперь поди разберись: еще до меня ему назначили свидание в морге.
Так что когда эта дамочка вошла ко мне в контору, я понял, что жизнь налаживается.
– Чем торгуем, барышня?
Она одарила меня взглядом, от которого даже тыква вывалила бы язык на бок, и мой пульс подскочил до цифры с тремя нулями. У нее были длинные светлые волосы, а при виде ее фигуры Фома Аквинский забыл бы все свои обеты. Я, к примеру, тут же забыл свой: никогда не брать работу у женщин.
– Как насчет заработать зелененьких? - спросила она хрипловатым голосом, не тратя времени на предисловия.
– Давай дальше, сестренка.
Показывать, что я на мели, было нельзя, так что я прикрыл рот рукой: ни к чему клиенту видеть, как у тебя текут слюни.
Она открыла сумочку и вытащила фото. Глянцевое, восемь на десять.
– Знаете его?
В моем деле людей нужно знать в лицо.
– А то!
– Он мертв.
– Знаю, дорогуша. Тоже мне новость. Несчастный случай.
Ее взгляд стал просто ледяным - хоть пили на кубики и бросай в коктейль.
– Мой брат умер не от несчастного случая.
Я поднял бровь - в моем деле пригодится любое тайное искусство - и сказал:
– Брат, говорите?
Как- то не похоже было, что у нее могут быть братья.
– Я Джилл Болтай.
– И брат ваш, значит, был Шалтай Болтай?
– Он не свалился со стены, мистер Хорнер. Его сбросили.
Уже интересно, если правда, конечно. В этом городе Болтая знали; из тех, кто ходил по кривой дорожке, как минимум пятеро определенно предпочли бы Болтая мертвого Болтаю живому. Как минимум.
– В полицию обращались?
– Еще чего. Королевской рати дела нет до того, как он умер. Они сказали, что сделали все, что могли, пытаясь его собрать.
Я откинулся на спинку стула.
– И чего вы хотите? Я вам зачем?
– Я хочу, чтобы вы нашли убийцу, мистер Хорнер. Я хочу, чтобы он был отдан в руки правосудия. Я хочу, чтобы его поджарили, как яйцо. Да… и еще, - добавила она, как бы невзначай. - У Шалтая был конверт из оберточной бумаги, а в нем - фотографии, которые он хотел мне послать. Медицинского свойства. Я учусь на медсестру, и они мне нужны для дипломной работы.
Я внимательно обследовал свои ногти, потом поднял глаза, по дороге отдав должное линии талии и еще нескольким округлостям. Красотка, право слово, только вот носик чуть-чуть блестит.
– Я возьмусь за это дело. Семьдесят пять в день и две сотни премиальных, если найду что-нибудь стоящее.
Она улыбнулась; у меня внутри все перевернулось и пустилось в пляс.
– Получите еще две сотни, если вернете фотографии. Я очень хочу стать медсестрой.
И она бросила три полусотенных на стол.
Я выпустил на поверхность своей физиономии бесшабашную ухмылку.
– А что, сестренка, как насчет согласиться поужинать со мной? У меня тут завелись деньжата.
Она непроизвольно содрогнулась и пробормотала что-то насчет карликов, из чего я сделал вывод, что я на верном пути. Потом она улыбнулась мне одной стороной рта, от чего даже Альберт Эйнштейн пропустил бы запятую.
– Сначала найдите убийцу брата, мистер Хорнер. И фотографии. Там посмотрим.
Она закрыла за собой дверь. Дождь, наверно, продолжал идти, я не заметил. Мне уже не было до этого никакого дела.
Есть в нашем городе места, не упомянутые в путеводителе. Куда даже полицейские ходят только по трое, если ходят вообще. В моем деле туда приходится ходить чаще, чем это полезно для здоровья. Можно подумать, реже будет полезнее.
Он ждал меня перед заведением Луиджи. Я подошел сзади, и он не слышал, как резиновые подошвы моих ботинок беззвучно ступали по асфальту.
– Привет, Петух.
Он дернулся и обернулся; мне в нос уставился ствол сорок пятого калибра.
– А, Хорнер… - Он спрятал пушку.
– Я тебе не Петух, коротышка. Я тебе Берни Робин, для друзей - Малиновка, и забывать не советую.
– Меня вполне устраивает Петух Робин, Петух. Кто убил Шалтая Болтая?
Не поймешь, что за птица этот Петух Робин, но в моем деле выбирать не приходится. Лучше него, стукача из уголовников у меня не было.
– Для начала покажи, какого цвета у тебя бумажки.
Я показал ему полсотни.
– Вот ведь черт, - пробормотал он. - Зеленая. Хоть бы лиловые сделали, или сиреневые, для
