направлении на поселок Лесной. Мотоциклиста жители поселка видели, когда он утром въезжал в поселок и был один. И потом, Окаемову заблудиться в таком лесу так же легко, как и нам. В общем, если он пойдет к базе, то сделает все, чтобы пойти тем же путем, каким он уже один раз прошел. Вот я и думаю, что поселок и станция – самая ответственная зона. Смотри, Павел, в оба. Из всей группы я поставил сюда тебя, потому что полагаюсь на тебя, как на самого себя…
Гончаров благодарно посмотрел на друга…
Солнце быстро опускалось за темную громаду бора, из которого уже выползали синие тени, постепенно заливавшие равнину луга перед лесом. Точно приняв вахту от умолкших в лесу птиц, в лугах заскрипел одинокий коростель.
Друзья еще несколько минут посидели молча. Потапов встал:
– Пора, Павел… Желаю тебе успеха. – Он за руку притянул к себе Гончарова и неловко обнял. – Всего…
В клубе уже шли приготовления к концерту. Артисты распаковывали свои чемоданы, развешивая по стенам уборных яркие костюмы. Завклубом сам сидел в кассе, радуясь бойкой распродаже билетов.
Окаемов подошел к руководителю бригады артистов:
– Вот что я решил: чем сидеть мне сложа руки, пойду-ка и договорюсь, с кем надо, о вашем концерте в школе.
– Дело! – Ушастый человечек потер руки. – Только никому, конечно, об этом ни слова. Дело-то левое, понимаете? О концерте должны знать я, вы и тот человек, который дает помещение.
– Понимаю. Можете не беспокоиться…
Окаемов вышел из клуба черным ходом, пробрался в глубь сада и прилег в густом малиннике.
Завклубом, продав все билеты, радостный прибежал за кулисы:
– Полный сбор! Можно начинать!
– Где мы – там всегда полный сбор! – важно сказал ушастый.
– А вы, я вижу, не все в сборе?
– Как – не все? – Ушастый всмотрелся в толпившихся у сцены артистов. – Все, как один. А? – Он наконец догадался, о ком спрашивает завклубом. – Он не выступает. Просто так приехал с нами, воздухом подышать…
Концерт начался в девять часов. Завклубом провел Гончарова в зал, и они стали у дверей. Выступала певица. Прижав руки к груди, она томно пела о свидании с любимым, о луне, о звездах… Гончаров просто не мог это слушать.
– Посторонних среди них нет? – раздраженно спросил он у завклубом.
– Где? – не понял завклубом.
– Среди артистов.
– А? – Завклубом засмеялся: – Одна бражка. Я их уже не первый раз приглашаю…
Не дослушав песни, Гончаров вышел из клуба.
Поселок был погружен в тишину и глухую темень. Бархатное, в звездах небо недвижно раскинулось над уснувшей землей; только Млечный Путь медленно струился через все небо, ссыпая белую пыль на темную гряду леса.
– И ночь, как назло, безлунная, – вслух произнес Гончаров и, держась поближе к домам, пошел на станцию.
Дежуривший на станции сотрудник внезапно возник перед Гончаровым из темноты.
– Пост четырнадцать на месте, – тихо сказал он и пошел рядом с Гончаровым. – Все спокойно. Только парочка влюбленных проследовала.
– Влюбленные? – подозрительно спросил Гончаров.
– Точно, товарищ старший лейтенант. Паренек лет семнадцати и девушка под стать. Про звезды рассуждали. Она себе звезду на всю жизнь выбирала – прямо смех…
– Куда они пошли?
– Вон туда, за водокачку…
Гончаров решил проверить. За водокачкой тропинка перебегала канаву и поднималась на небольшой холм, увенчанный сосной. Оттуда слышались голоса.
Паренек и девушка сидели на корневище сосны, прислонясь к ее стволу. Гончаров притаился в нескольких шагах от них.
– А ты не забудешь меня? – спросила девушка. – Девушек-то на целину вон сколько поехало!..
– Надя, не надо т-так говорить, – чуть заикаясь, сказал паренек.
– Если станешь забывать, – помолчав, сказала девушка, – посмотри на мою звезду. И я буду каждый вечер смотреть на нее. Ладно?
– Л-ладно. Ты лучше скажи: приедешь?
– Я-то приеду. Выпускные экзамены сдам и диплом ждать не буду. Туда пускай присылают.
– А как м-мать не пустит?
– Она уже перекипела. Сегодня говорит: примерь-ка мои валенки, там небось стужа лютая.
