Адам стучал пятками по краю, исполняющего обязанности трона, ящика из- под молока, расслабленно слушая этот спор – как король, слушающий праздную болтовню своих придворных.
Он лениво жевал соломинку. Было утро четверга. Впереди простирались выходные, бесконечные и пустые. Их надо было заполнить.
Он позволил разговору себя обтекать, словно звону кузнечиков, или, точнее, как златоискатель, просматривающий сбитый гравий, надеясь увидеть блеск желаемого золота.
– В нашей воскресной газете сказано, что в стране тысячи ведьм, – проговорил Брайан. – Поклоняющихся Природе и едящих здоровую пищу, и все такое. Так что не понимаю, почему бы здесь одной не появиться. Они заполняют страну Волной Безрассудного Зла, там сказано.
– Что, поклоняясь Природе и поедая здоровую пищу? – спросил Венслидэйл.
– Там так было сказано.
Остальные Они обдумали это. Однажды – по предложению Адама – они целую вторую половину дня просидели на диете и здоровой пище. После они решили, что прожить на здоровой пище можно – только до этого надо съесть большой ленч, приготовленный из нормальной.
Брайан заговорщицки наклонился вперед.
– А еще там было сказано, что они голыми танцуют, – добавил он. – Забираются на Стоунхендж, холмы и другие штуки и голыми танцуют.
На этот раз обдумывание было поглубже. Они уже достигли такого положения, где американские горки жизни завершили длинный подъем к первому большому горбу половоззрения, так что они могли посмотреть вниз, на грядущий отвесный путь, полный тайн, ужаса и возбуждающих искривлений.
– Нда-а, – протянула Пеппер.
– Не моя тетя, – высказался Венслидэйл и вернул нормальное состояние душ. – Точно, не моя тетя. Она просто пытается с дядей поговорить.
– Твой дядя помер, – указала Пеппер.
– Она говорит, он все еще двигает стакан, – защищаясь, ответил Венслидэйл. – А мой отец говорит, что из-за постоянного двигания стаканов он и помер. Не понимаю, чего она с ним говорить хочет, – добавил он, – при его жизни они мало говорили.
– Это некромантия, вот что, – заметил Брайан. – В Библии про это написано. Бог смертельно не любит некромантию. И ведьм. За это в Ад попасть можно.
Сидящий на троне – ящике из-под молока – лениво поменял положение. Адам собрался заговорить.
Они примолкли. Адама всегда стоило послушать. В глубине душ Они знали, что вовсе не являются шайкой из четырех, а являются шайкой из трех, принадлежащей Адаму. Но как с ним было интересно, как были заполнены дни – несомненно, любой из Них поставит низкое положение в шайке Адама гораздо выше лидерства в любой другой, где бы то ни было.
– Не понимаю, чего все так на ведьм ополчились, – высказался Адам.
Они глянули друг на друга. Многообещающее начало…
– Ну, они губят посевы, – отозвалась Пеппер. – И топят корабли. И говорят тебе, что королем будешь, или кем-то таким. И варят всякие штуки с травой.
– Моя мать использует траву, – указал Адам. – Да и твоя тоже.
– О, эти как раз не страшны, – пояснил Брайан, не намеренный терять место эксперта по оккультизму. – Думаю, Бог сказал – нет ничего страшного в использовании мяты и шалфея. Разумно, что шалфей и мяту использовать можно.
– И они могут тебя заставить заболеть, просто посмотрев на тебя, – продолжала Пеппер. – Сглазить называется. Поглядят на тебя, ты заболеешь, никто не узнает, почему. И они куклу-тебя делают, втыкают в нее булавки, и у тебя потом болит там, где булавки, – добавила она весело.
– Такие вещи больше не происходят, – проговорил Венслидэйл, личность рационально думающая. – Мы ж Науку выдумали, и для их же пользы викарии сожгли всех ведьм. Называлось Испанская Инквизиция.
– Тогда, я считаю, надо узнать, ведьма ли это в Жасминовом Домике, если ведьма, надо сказать мистеру Пикерсгиллу, – проговорил Брайан. Мистер Пикерсгилл был викарием. В тот момент его взгляды расходились с Их взглядами по многим вопросам – от лазания на тис во дворе церкви до звона в колокола и убегания.
– Не думаю, что это законно, людей жечь, – заметил Адам. – А то бы люди это постоянно делали.
– Если ты религиозен, все нормально, – ответил Брайан успокаивающе. – И ведьм от Ада спасает, так что, думаю, если бы все правильно это понимали, были бы благодарны.
– Что-то не верю я, что Пикничок кого-то сжечь может, – бросила Пеппер.
– Не знаю, не знаю, – значительно ответил Брайан.
– Нет, уж точно он сжигать не будет, – фыркнула Пеппер. – Гораздо вероятнее родителям скажет, а те уж решат, жечь или нет…
Они покачали головами в отвращении к нынешним низким стандартам церковной ответственности. Потом троица с ожиданием взглянула на Адама.
Они всегда с ожиданием на него глядели. Он был всегдашним источником идей.
– Пожалуй, мы должны сами это сделать, – бросил он. – Кто-то должен хоть что-то делать, раз всюду столько ведьм. Это будет проект Гражданской Дружины.
– Гражданская Вражина, – предложила Пеппер.
– Нет, – откликнулся Адам холодно.
– Но Испанской Инквизицией мы быть не можем, – указал Венслидэйл. – Мы ведь не из Испании.
– Спорю, не надо быть из Испании, чтобы быть Испанской Инквизицией, – ответил Адам. – Спорю, это как шотландские яйца или американские гамбургеры. Просто выглядеть надо по-испански. Мы просто должны сделать так, чтобы все выглядело по-испански. Тогда все поймут, что это Испанская Инквизиция.
Последовало молчание.
Прервало оно было хрустом одного из пустых пакетов, которые всегда и везде появлялись там, где сидел Брайан. Они на него посмотрели.
– У меня есть плакат, изображающий бой быков, на нем мое имя стоит, – проговорил Брайан медленно.
Пришло и прошло время ленча. Новая Испанская Инквизиция вновь собралась.
Главный Инквизитор критически ее оглядел.
– Что это за штуки? – спросил он требовательно.
– Когда танцуешь, ими стучишь, – объяснил Венслидэйл слегка виновато. – Моя тетя когда-то привезла их из Испании. Называются, по-моему, мараки. Видите, на них рисунок испанского танцора.
– А чего она с быком танцует? – поинтересовался Адам.
– Ну так чтоб показать, что испанская, – ответил Венслидэйл.
Адам решил не придираться.
Плакат с боем быков был один в один таким, какой обещал Брайан.
Пеппер притащила что-то очень похожее на соусницу из рафии.
– Сюда наливают вино, – проговорила она вызывающе. – Моя мать привезла
