республики получили пять министерских портфелей. Как только об этом стало известно, де Голль немедленно опубликовал коммюнике, в котором подчеркнул:
«За то, что произошло, объединение не несет ни прямой, ни косвенной ответственности. Каждый представитель РПФ, вошедший в правительство, будет исключен из его рядов» {352}.
Генерал, конечно, был огорчен поведением своих соратников, совсем недавно следовавших только его тактике по отношению к слабому режиму — ни при каких обстоятельствах никакого сотрудничества. Однако он понимал, что при создавшейся ситуации голлистские парламентарии оставались не у дел, по существу становились «безработными». Некоторым из них пришлось серьезно подумать о смене рода деятельности. Осознавая это, де Голль «закрыл глаза» на то, что часть депутатов-голлистов нашла прибежище в правительственных кругах Четвертой республики{353} .
Осенью генерал решил выяснить, каково положение Объединения французского народа на местах. Он вызвал в Париж региональных делегатов, чтобы они доложили ему об обстановке. В один голос прибывшие говорили об упадке движения, о его постепенном угасании. Де Голль подбодрил своих сторонников и просил их «всеми силами поддерживать истлевающий огонек»{354}.
В доме на улице Сольферино-5 стало намного меньше сотрудников. Де Голль в каждый приезд в столицу наведывался туда, хотя уже не проводил еженедельных заседаний исполнительного комитета. Тем не менее генерал приглашал побеседовать с ним Андре Мальро, Жака Сустеля, Рене Капитана, Луи Терренуара. Разговор всегда, шел на одну и ту же тему: как быть дальше с голлистским движением, куда его вести? И ни от кого председатель не мог получить удовлетворяющий его ответ. Но одно стало окончательно ясно — надежды, связанные с Объединением французского народа, не оправдались.
В Коломбэ
Явно неудавшаяся затея с Объединением французского народа огорчала де Голля. Он постепенно отходил от политической деятельности и все прочнее обосновывался в Коломбэ. Правда, почти весь октябрь 1953 года генерал с женой путешествовал по французским владениям в Индийском океане. Эту продолжительную поездку, как и предыдущую, африканскую, организовали сторонники де Голля. Вместе с ним и Ивонной в странствия отправился и секретарь его личной канцелярии Оливье Гишар, только что сменивший Жоржа Помпиду.
Председатель РПФ вылетел на небольшие острова в Индийском океане, сделав остановку в Тунисе и на Мадагаскаре, а возвратился через Джибути и Эфиопию. Путешествие доставило огромное удовольствие Ивонне. Она очень любила летать на самолете и с интересом знакомилась с экзотическими странами. Жена генерала впоследствии говорила сыну, что чувствовала себя той осенью самой счастливой на земле{355}. Наконец-то ее Шарль принадлежал только ей! В самолете она всегда сидела у иллюминатора, а де Голль, расположившись рядом, обязательно что-нибудь читал. Ивонна наблюдала за тем, что происходит внизу, на земле. Она с восторгом дергала мужа за рукав и восклицала: «Шарль, смотрите, слоны!» А он, не отрываясь от книги, бурчал: «Оставьте, Ивонна»{356}. В конце октября супруги возвратились в Коломбэ.
Всю первую половину 1954 года де Голль посвятил своим «Военным мемуарам». К лету первый том был закончен. Генерал попросил Жоржа Помпиду выступить в роли посредника между ним и издателями. Как только стало известно, что «освободитель Франции» собирается опубликовать воспоминания, многие из них предложили председателю РПФ свои услуги. Прежде всего это был Этьен Репессе из «Берже-Левро», у которого де Голль публиковал свои первые книги. Однако на сей раз генерал предпочел остановить выбор на известном издательстве «Плон», которое некогда выпустило в свет мемуары знаменитых французов Третьей республики — маршала Фоша, Жоржа Клемансо, Раймона Пуанкаре. Представители «Плона» были обрадованы решением де Голля. Так началось многолетнее сотрудничество генерала с этим издательством[38].
Тем временем депутаты-голлисты продолжали интегрироваться в систему Четвертой республики. В июне 1954 года премьер-министром Франции стал радикал Пьер Мендес-Франс. В его кабинет вместе с представителями ЮДСР, радикалов и «независимых» вошли и голлисты. Одним из основных направлений деятельности нового правительства было урегулирование французских колониальных проблем. Мендес- Франс решил положить конец военным действиям в Индокитае, длившимся уже восемь лет. В июле 1954 года Франция подписала Женевские соглашения о прекращении войны. В следующем месяце кабинет предоставил внутреннюю автономию французскому протекторату Тунису. Другой же протекторат — Марокко — на требование независимости получил отказ.
Голлистская фракция в Национальном собрании поддержала почти все начинания правительства Мендес-Франса. Однако, когда премьер-министр, как и многие его предшественники, представил на рассмотрение парламенту договор об учреждении Европейского оборонительного сообщества (ЕОС), голлисты начали активную кампанию против его ратификации. В результате 30 августа 1954 года договор был отвергнут Национальным собранием и окончательно похоронен. Де Голля обрадовали усилия его сторонников в этом направлении. Провал договора о ЕОС стал последней крупной акцией, которую еще как- то можно было связать с политической деятельностью РПФ и его лидера.
В октябре первый том мемуаров де Голля — «Призыв» увидел свет. Он вызвал неподдельный интерес, разошелся большим тиражом и принес автору солидный гонорар. Финансовое положение семьи де Голлей сразу значительно улучшилось. Это подняло настроение автору. Генерал, возможно, рассчитывал, что французы, прочитав о его знаменитом призыве 18 июня, захотят, чтобы он вновь спас нацию. Во всяком случае 12 октября де Голль писал сыну: «Мне кажется, что едва заметное дуновение чего-то нового начинает будоражить спящие воды, в которые превратилась наша страна»{357} .
В то же время многие представители правящих кругов Франции считали, что политическая карьера генерала завершена. Когда осенью 1954 года новый посол СССР в Париже Сергей Александрович Виноградов встретился с министром иностранных дел Жоржем Бидо, тот сказал ему: «Ехать повидаться с де Голлем бесполезно. Он конченый человек»{358}. Но Виноградов оказался более дальновидным, чем Бидо. 9 ноября в гостинице «Ла Перуз» он встретился с генералом. Собеседники говорили о международных проблемах и французской политике, в частности, об отклонении Национальным собранием договора о ЕОС. Де Голль заявил послу СССР, что его ратификация «нанесла бы ущерб национальным интересам Франции»{359}.
1955 год не внес каких-нибудь существенных перемен в жизнь генерала. Начался он еще с одной потери. В начале февраля умер старший брат де Голля Ксавье. В апреле председатель РПФ лег в больницу, на операцию по удалению катаракты на втором глазу. Летом генерал опять погрузился в написание мемуаров. Он уже почти год работал над вторым томом — «Единство».
Де Голль всегда радовался приездам в Коломбэ родных. Теперь особое удовольствие ему доставляло общение с внуками. У Филиппа было три сына. В 1948 году на свет появился Шарль, в 1951-м — Ив и в 1953 -м — Жан. Генерал любил катить перед собой коляски с мальчишками, пока они еще не умели ходить. А когда внуки немного подросли, он водил их на прогулки по парку Буассери и играл с ними.
Все больше времени в Коломбэ проводила дочь де Голля Элизабет. Она печатала на машинке текст мемуаров отца, написанный от руки. Иногда, когда в Буассери съезжались сын, невестка, зять, шурин, племянники генерала, он принимался декламировать какой-либо отрывок своих воспоминаний. «Пока он читал, — писал Жак Вандру, — его голос менял тембр и тональность. Он был поочередно обычным, суровым, ироничным, а иногда очень выразительным. Время от времени наш чтец останавливался, чтобы прокомментировать какой-нибудь кусочек текста или событие в нем упомянутое, а иногда и разъяснить, почему он принял то или иное решение»{360}. Зять де Голля Ален де Буассьё добавил к этому: «Генерал был прекрасным оратором и, как все люди его поколения, умел читать
