Владимир Колычев Лагерный волк
Часть I
Глава первая
1
Неподвижный будильник – обреченный будильник. Рано или поздно он может попасть под кулак разгневанного хозяина или разбиться об стену, а может даже вылететь в окно. Гений человеческой мысли мог бы изобрести убегающий будильник, но вряд ли такой запустят в производство. Чем больше уничтожается механизмов, тем выгоднее промышленникам – выше спрос на новую продукцию...
Ролан будильники не любил – потому что мешали спать. Но и наказывать их глупо. Это все равно что мстить японцам за то, что солнце по утрам появляется с их стороны. К тому же солнце – это хорошо. И спать долго по утрам значит красть у себя драгоценные часы. Ролан привык рано вставать. Утренняя разминка для него священный ритуал. До армии так было и после. Да и армия приучила его к ранним подъемам...
Ролан уже двадцать минут разминается. Приседания, прыжки на месте, гантели. Комната маленькая – восемь квадратов. Большую половину занимает разложенный диван. Свободного места – пятачок метр на полтора. Даже от пола не отожмешься толком.
– Дзынь! Дррр!.. – дробным звоном взрывается будильник.
В этом виноват сам Ролан. Надо было полностью отключить механизм, а он оставил его на повторе.
– Черт! – сквозь шум прорезается вопль Венеры.
И тут же электрический возмутитель спокойствия превращается в метательный предмет. Не зря же Ролан с утра задался вопросом о сущности отношений между человеком и будильником...
Ролан успевал убрать голову с траектории полета. Но ему жаль вещь, она же денег стоит. А наличность нынче в большой цене.
Он поймал будильник, поставил его на подоконник – от греха подальше. Глянул на Венеру. Зарылась под одеяло с головой, свернулась калачиком. Похоже, уже спит. А ведь им на работу пора собираться.
– Э-эй! Подъем!
Голос его прозвучал громко и звонко. Но за плечо свою жену он тронул бережно.
– Да гори оно все! – выдала Венера.
И попыталась повернуться на другой бок.
Вчера она пришла с работы поздно и подшофе. День рождения сотрудницы отмечали. Потому ей сегодня особенно трудно встать. Но Ролан знал один способ, как вернуть жену к жизни. Он залез к ней сначала под одеяло. А затем и под подол ночной рубашки.
– Да пошел ты! – возмущенно взвилась она. – Нашел время!
Вскочила с дивана, схватила халат. Пошатнулась и головой стукнулась об шкаф.
– Да что ж это такое! – психанула она. – Когда же все это закончится?
– Что закончится? – угрюмо посмотрел на нее Ролан.
Ему не понравилась реакция жены на его инициативу.
– А теснота эта когда закончится? А деньги когда будут?.. Надоело все!
Все-таки она надела халат. Вышла из комнаты. На оперативный простор вырвалась, так сказать. Да только какой там, к черту, простор. Квартира хоть и трехкомнатная, но маленькая до безобразия. Тесть с тещей тоже на работу собираются, сестре жены в школу нужно. Так что по утрам в квартире и содом, и геморрой.
Ролану легче. Он поднимается раньше всех – уже успел побывать в ванной. У нормальных людей сначала идут физические процедуры, а затем водные. А у него все наоборот. Иначе нельзя. Тесть на полчаса в сортире закрывается, у Авроры бзик – душ по утрам, а это минут пятнадцать-двадцать. Кухню оккупировала теща. Там у нее уже что-то жарится на плохом свином жире. Запашок, мягко говоря, не очень. И в то же время в желудке сосет.
– Аврора, твою мать, а ну выползай! – орет Венера.
– Я тебе дам «твою мать»! – возмущенно взрывается теща.
Она же мать Авроры как-никак. А тут такое пожелание...
Марфа Кузьминична ее зовут. Простое деревенское имя. Зато детям какие имена дала – Венера, Аврора... Видимо, имена древнегреческих богинь берут свое. На счет Авроры Ролан не знал, но Венера точно хотела жить на Олимпе в сказочных дворцах и в божественной роскоши. А он, увы, не мог ей этого предоставить. Он не Зевс и не Посейдон. Он работал обычным наладчиком на радиозаводе, который уже второй год дышал на ладан. Оборонного заказа нет – денег нет, зарплаты тоже. И квартира даже в отдаленной перспективе не светит.
Да и сама Венера звезд с неба не хватает. Кассиршей в горгазе работает. Зарплата стабильная. Но маленькая. Очереди на квартиру там даже не существует.
На завтрак была жареная картошка. Хлеб. И чай. Все, больше ничего.
– Я это есть не буду! – заявила Венера.
– Ах ты, принцесса! – воспаляется мать. – Давай деньги, будут тебе разносолы!
– А у меня муж для этого есть!
– Муж есть, а денег нету!
Ролан еще и на кухню не зашел, но уже напоролся на презрительно-насмешливый взгляд Марфы Кузьминичны. Бедный зять в ее глазах никак не котировался. Не раз она уже намекала дочери, что надо бы сменить мужа. Дура...
Завтрак закончился не начавшись. Ролан повернул назад, прошел в общую с Венерой комнату, взял сумку и направился в прихожую. Обулся, влез в рукава порядком потертой ветровки.
– И куда мы такие обиженные и не пожрамши? – ехидно спросила жена.
Встала в проходе, руки скрещены на груди, на губах язвительная улыбка. Красивая, бестия. Но ядовитая.
– На работу, – не глядя на нее, буркнул Ролан.
– Работа – это где деньги зарабатывают. А ты, извини, тунеядствовать идешь...
– Может быть.
У Ролана не было никакого желания спорить с женой. Тем более что, по большому счету, она права. Муж должен приносить в семью деньги, а не почетные грамоты за ударный труд.
– На рынок бы шел торговать, – бросила ему вслед Венера.
– Сейчас, только разгонюсь...
Разгоняться он не стал. Вышел из дома, на остановке сел на троллейбус и через полчаса был на месте. Некогда оживленная в этот час проходная производила угнетающее впечатление. Мало людей. Привычно мало. Редкий рабочий долетал до середины завода. Не хотят люди работать забесплатно. Не хотят, но работают. В силу привычки. И работали бы, но начальство больше чем на три четверти сократило количество рабочих мест. Даже штат охраны уменьшило вдвое. Возможно, чтобы завод легче было разграбить...
Радиозавод специализировался на разработке и выпуске шифровального оборудования для служб безопасности и оборудования для телекоммуникационных систем. Сейчас это никому не нужно. ГКБ в загоне, армия в завале. Завод продолжал выпуск портативных транзисторных приемников и широкополосных усилителей. Но и на эту продукцию спроса почти не было. Народ не очень жалует совдеповские недоделки, тем более что с недавних пор японская аппаратура перестала быть дефицитным товаром.
Да и не больно-то волнует сейчас людей радиотехника. Не до жиру, быть бы живу. Разрушился Союз, разрушилось все. Одни наживаются на неразберихе – продают, что смогли наворовать. Другие – и это большинство – за чертой бедности. Не живут сейчас люди, а выживают. Кто-то в бизнес идет, кто-то в
