– При чем здесь Госдума?
– Ну как это при чем? Кто поправки в уголовный кодекс вносил? Раньше с девочками с восемнадцати лет можно было спать. Потом с шестнадцати. Так вам и этого мало показалось. До четырнадцати лет планку снизили... Когда до двенадцати лет дойдете, а?..
– И дойдем. Знаешь, сколько таких, кто с двенадцати лет и в хвост и в гриву!..
– Заткнись!
– Ты это, не кипятись, не надо. Ты лучше послушай, почему меня на малолеток тянет... Сколько тебе лет было, когда ты под Ролана легла, а? Пятнадцать, да?..
– Не было у нас ничего!
Аврора соврала вовсе не потому, что боялась мужа. Просто ей не хотелось вдаваться в подробности. Как не хотелось рассказывать, что Ролан сегодня ее изнасиловал. Еще скажет, что сама дала... А ведь скажет! С него станется!..
– Ну, это ты маме с папой расскажи. А я-то знаю, что было... – презрительно усмехнулся Волок.
– Ну а если и было, то что?
– Да было, было... А может, комплекс у меня из-за этого сложился? Ты малолеткой была, а трахалась, но не со мной. Вот мне теперь и хочется, чтобы малолетки трахались со мной!
– Комплекс у тебя?!.. Да, комплекс. Безнаказанности. И неполноценности... Комплексы у него. Совсем страх потерял. Жируешь на чужом горе. Детям есть нечего, вот они и выставляются на панель. А ты, гад, этим пользуешься!
– Тебе что, тоже жрать было нечего?
– Я на панели не выставлялась!
– Но ведь трахалась!
– Да заткнешься ты когда-нибудь?!
– А ты мне рот не затыкай...
– Скотина!
– Какой ни есть, весь твой!
– Был моим. А стал чужим!
– Бросить меня хочешь?.. Что ж, уходи. Но дети останутся со мной!
– А вот и не угадал!
– Да нет, дорогая моя. Я не гадаю. Я точно знаю, что сделаю...
– Шантажировать меня вздумал?
– Хочешь жить – умей вертеться. А я хочу жить. С тобой... Настька-Мастька – все это чешуя, баловство одно. А с тобой по-настоящему. Только тебя хочу всегда...
– А с другими так, только побаловаться... И много у тебя таких других?
– Ну, иногда случается... Я же не педик какой-то. Меня на баб тянет...
– А кто его знает? – съязвила Аврора. – Может, ты и с мальчиками того, а?
– Не, только с девочками... И с тобой... И всегда буду с тобой. Ты от меня никуда не денешься. Плохой я или хороший, но мы с тобой по гроб жизни. Без меня только в гробу...
Волок нагло ухмылялся. В глазах столько угрозы, что Авроре стало не по себе.... А ведь он запросто может убить ее, если захочет. Как был он бандитом, так бандитом и остался. Горбатого могила исправит... Но его-то убить невозможно. Сколько раз на него покушались, а он жив-здоров. И малолеток портит. Сволочь!..
– Будет тебе гроб! – не осталась в долгу Аврора. – Еще раз узнаю, что был с кем-то, точно убью!
– А-а, это... – смягчаясь, ухмыльнулся он. – Лады, договорились. Больше ни-ни...
Врет же гад. И не поморщится... Но Авроре пришлось сделать вид, что она ему поверила... Ради сохранения семьи она готова была идти на компромисс со своей совестью. Да и ради себя самой. Нравилась ей жизнь, которой она жила. А без Волока все это рухнет. Он запросто может оставить ее без гроша. Или просто убить...
– А перед Настей извинись...
Она должна была выдвигать условия, чтобы хоть как-то оправдать себя в собственных глазах.
– Как скажешь, – не стал упрямиться Михаил. – Даже денег дам, ну, типа за моральный ущерб...
– Ты сам как моральный ущерб.
– Какой есть, другого нету. И не будет... А может, есть у тебя кто-то на примете?
– Так, с больной головы на здоровую...
– Ну не знаю, может, и не совсем здоровая у тебя голова... Может, ты не знаешь, Ролан освободился. Где-то здесь, в городе... Может, знаешь, где?
Авроре пришлось выдержать затяжной пытливый взгляд. Неужели Михаил думает, что у нее что-то может быть с этим уголовником?..
Но ведь было что-то. Пусть против ее воли, но было... Только Михаилу не нужно об этом знать. Она не расскажет ему ничего. Пусть это будет маленькой местью с ее стороны...
– Не знаю. И знать не хочу... Его поезд давно ушел...
– Ага, в Сибирь. Ушел, а теперь вот вернулся...
– И что ты собираешься делать?
– В каком смысле?
– Ты же как-то говорил, что вам с ним по одной земле не ходить.
– Когда это было?.. Времена, мать, изменились. Ты же знаешь, я сейчас законопослушный гражданин. Депутат Госдумы, как-никак. Противоправной деятельностью не занимаюсь... И потом, кто такой этот Ролан? Вошь лагерная... Но учти, если узнаю что про вас, ни тебе не жить, ни ему...
– А говорил, что противоправной деятельностью не занимаешься, – совсем невесело усмехнулась Аврора.
– Так вы тогда сами застрелитесь... Да ты не бери в голову. Шучу я. Я же знаю, что ничего у тебя с этим козлом быть не может. Кто ты, а кто он... Не бери в голову... Ты должна понимать, что я по тебе соскучился. Иди ко мне!..
Аврора покачала головой. Были в ее жизни моменты, когда бурные семейные ссоры перерастали в не менее бурное примирение в постели. Но сейчас у нее не было никакого желания идти на поводу у мужа. Да, не дала она ему закончить с Настей, но это же не значит, что у него есть право отыграться на ней самой...
Но, видно, Волок очень хотел кончить начатое. Поэтому силой затащил Аврору в кровать. Она сопротивлялась, даже щеку ему ногтями расцарапала, но это лишь еще сильней возбудило его. Он не позволил ей увернуться от своей любви.
Аврора не плакала. Все-таки Михаил ее законный муж. И, согласно «Домострою», имел право овладеть женой даже против ее согласия. Сейчас другие законы, но Волок жил по «Домострою» Ивана Грозного. В своем доме он был царь и бог. Да и не только в доме...
Глава двадцать четвертая
1
Гордей очень изменился. Постарел, осунулся. Лагерные невзгоды давали о себе знать. Лицо темное, морщинистое. Но глаза такие же молодые, разве что житейской мудрости в них стало больше. Одет с иголочки. Черный строгий костюм, водолазка под горло, «синие» перстни на пальцах скрыты золотыми печатками, на одном из которых выдавлена корона. Новомодное веяние. Но ведь и воры живут сейчас по новым каким-то законам. Им и жениться можно, и особняки роскошные строить. Судя по всему, Гордей не был сторонником старых босяцких традиций. Ролан долго ждал его, видел, на какой тачке он подкатил. Черный «Гелендваген», и охрана у него как у олигарха – пустоглазые парни одинаковой внешности и в одинаковых костюмах.
– А-а, крестник, какими судьбами?
Гордей принял его в отдельном кабинете дорогого ресторана. Сначала отобедал, а затем пригласил к столу... Не очень уважительное отношение. Но понтов хоть отбавляй. Типа очень рад видеть Ролана.
– Да вот, откинулся...
