Борода не спал всю ночь. Болели отбитые яйца. А еще он не мог есть. Жевать было больно. Да-а, дела. И все из-за какого-то женоподобного пацана. Крепким того красавчика никак не назовешь, а надо ж, так врезал! Ладно, как-нибудь переживем. И не на такое нарывался.
С начала девяностых Борода занимался порношоу-бизнесом. Девок отвязных подбирал, которым все нипочем. Некоторых цеплял на крючок шантажом. Натали тому пример. С мужиками проблем не было. И бабу поиметь, и сто баксов еще за это получить – ну какой дурак от такого откажется? Хотя находились дураки. В России он свою продукцию не распространял. Можно нажить крупные неприятности. На Запад работал. Сумел наладить сбыт, в последнее время чисто на заказы работает и неплохие бабки имеет. Квартиры снимает дорогие, с шиком их обставляет. С техникой никаких проблем. И актрис хватает. Даже под собак, есть такие твари, ложатся. Все, как говорится, о'кей. Только бы с ментами встреч избежать. Но пока бог миловал.
К утру боль в паху утихла, скулы перестали болеть. Настроение поднялось. Борода прошел на кухню, налил рюмку водки, выпил, наскоро закусил. Стало еще лучше. Он снова потянулся к бутылке. И тут звонок в дверь.
Кого там черт принес? Рано еще, восьми нет. Сегодня даже съемок не будет, вчера закончили. Перерыв на неделю, но раз пришли, надо открывать.
Он направился к входной двери. Посмотрел в «глазок». Натали. Стоит, улыбается. Может, самому ее сегодня трахнуть? Давненько он ее уже не имел. Все другие да другие.
Борода открыл дверь, но Натали уже куда-то исчезла. Вместо нее вчерашний красавчик брюнет. Стоит, мило так улыбается. Глаза у него – обалдеть. Может, он передумал? На съемки потянуло?
– Пошел ты! – грубо цыкнул на него Борода.
Пусть убирается. Хрен ему, а не съемки!
Дверь он закрыть не успел. Брюнет выставил ногу вперед и зарядил ему в пах. Снова адская боль! Борода застонал, согнулся в три погибели и тут же отлетел в глубь коридора. В квартиру входили брюнет и еще один тип – косая сажень в плечах. Дверь за ними закрыла Натали.
– Ну че, чертила? – спросил Бороду крепыш, ухватил «режиссера» за чуб и задрал ему голову вверх. – Гони кассеты!
– Какие кассеты? – задыхаясь от боли и унижения, спросил Борова.
– А такие! Натали видишь?
– Ну?
– И я хочу ее увидеть. Только голую. Как она там с чуваками харится. Я ее брат. На сеструху поглядеть хочу.
– А-а...
На Натали у него был компромат на двух кассетах. Только он его не отдаст. Он еще покажет этой сучке!
– Нет у меня ничего.
– А если еще раз по яйцам? – очень вежливо спросил крепыш.
Бороде стало не по себе.
– Ладно, отдам.
– Умница!
Он отдал незваным гостям обе кассеты. Только они не торопились уходить. Сначала устроили в квартире погром. Перебили все камеры и осветительные приборы в комнате-студии. Затем и по нему ногами и кулаками прошлись. Хорошо хоть по причинным местам больше не били.
– Слушай сюда, урод, – сказал брюнет. – Если ты не оставишь Натали в покое, мы вернемся.
А вот этого не надо. Все, он оставляет Натали в покое. Только идите вы все.
И они все ушли. Но не туда, куда их послал Борода.
Наконец-то она избавилась от Бороды. Каким героем он всегда выставлял себя перед ней! А как в переплет попал, стал тряпкой. Как миленький кассеты отдал. Если что и оставил, никому не покажет. На всю жизнь урок запомнит. Все-таки классные они пацаны, Максим и Толик.
Вроде и крутые на вид, но не похожи на бандитов. Есть в них человеческое, хотя, по сути, бандитским ремеслом занимаются. Долги возвращают, за бабки разговоры «задушевные» ведут. И ее подставили. Через нее у Верещагина долг чей-то вышибли. С фантазией сработали. Только куда ей деваться после их фантазерства?..
Деньги у Натали были. Почти десять тысяч долларов. Да еще в счет морального ущерба пять штук получила. Были и драгоценности: сережки золотые с камушками, перстни, цепочки, браслеты. Шубка норковая. Машина. Мебель, которая в квартире осталась, принадлежит Верещагину. Так что не слишком много она потеряла. Найдет себе другого любовника. Москва большая, вряд ли ее пути снова пересекутся с Колей. А если и пересекутся, что с того? В чем она перед ним виновна? Ни в чем. Кроме того, что изменила ему. Предавать она его не предавала. Ее усыпили, нет в этом ее вины.
Максим и Толик сделали свое дело да исчезли. Поминай как звали. Обратно на старую квартиру возвращаться не велели. Ей же худо будет. Она с ними полностью согласилась и даже новую квартирку для себя присмотрела. Триста баксов в месяц. Кое-какая мебель. Только гардероба нет. На старом месте гардероб остался. Ее начала душить жадность. Надо бы съездить на прежнюю квартиру, забрать шмотки. Их много. И съездила.
Натали вошла в квартиру. Тишина. Никого нет. Собрать вещи, а потом исчезнуть. Что может быть проще? Но в комнате в кресле сидит какой-то человек. Сидит тихо, не шелохнется, только взгляд свой тяжелый вдолбил в нее. И усмешка такая ехидная. Явилась, мол, не запылилась. Ее как током пронзило. Бегом к дверям, ан нет, уже поздно. В дверях стоит еще один. Здоровый как бык, стрижка «ежиком», спортивный костюм, кожаная куртка. Стоит, лицо кривит. Стопроцентный бандит.
Все, дверцы в ловушке захлопнулись.
Натали не хватали за руки, никуда не тащили. Но разве это обязательно?.. Она обреченно склонила голову на грудь, тяжело вздохнула и поплелась в гостиную. Села в кресло. Бандит достал трубку сотового телефона и набрал номер. Спросил какого-то Кучера. Натали вдруг стало холодно.
Юра Кучеров уже пять лет назад разменял четвертый десяток. Весьма почтенный возраст для бандита. Не всякий так долго живет, а он все еще жив. Все потому, что не жадный. Всего пятнадцать пацанов у него в команде. Но и территория не ахти какая. На большее он и не зарится. Вся Москва уже давно поделена. Раззявишь роток на чужой кузовок, вмиг зубов недосчитаешься. И пулю в череп еще вдобавок получишь.
Чужого ему не надо. Но и своего он не отдаст. Небольшой оптовый рынок в его владениях, три торговых ряда из ларей. Бензоколонку контролирует, и еще клуб ночной на его территории. Крепко он хозяина в оборот взял. Чуть ли не совладельцем заведения числится. Как-никак за процент «крышей» «кроет». Что и говорить, Верещагин самый крупный бриллиант в его скромном ожерелье. Его нужно беречь. И он бережет. По-своему.
На пятьдесят кусков нагрели Верещагина. Киллер его какой-то на пушку взял. Мол, гони бабки, если жить хочешь. Он, дурак, и раскололся. Хорошо, сразу позвонил ему, Кучеру. Он в два счета во всем разобрался.
Взял трех пацанов и с ними приехал на квартиру, где все произошло. Так и есть, никаких трупов. Даже следов убийства нет. И телки нет. Тут и голову ломать не надо – инсценировка чистой воды. Наколола своего полюбовничка Натали, сука хренова. Разыграла спектакль, на мякине провела Верещагина и смылась с его бабками. Хорям своим ну половину пусть отдаст, и то в наваре.
Денег не вернешь. Он это чувствовал. Но бабу найти надо. Верещагин должен знать, что Кучер всегда на страже его интересов. И он начал ее искать. Двух «быков» в брошенной хате поселил, хотя надежды на ее возвращение почти не было. Ан нет, вернулась, сука. За шмотками приперлась. Жадность фраера сгубила.
На хату он прибыл через час после звонка. Девка сидела в кресле белее мела. Дура, по самые уши в
