— Да, разрушать легче.
— Готовили, готовили команду, постепенно подвели. Сейчас вроде бы состояние великолепное, а тут вдруг раз-раз — и все убрано! Поэтому сегодня я страшно расстроен. Страшно.
Через два дня после этого разговора с Лобановским, на динамовской базе в Конча-Заспе в медицинской комнате, сплошь уставленной медэлектроприборами, я наблюдал, как врач команды Малюта осторожно изучал травму Блохина.
Блохину, конечно же, не терпелось узнать, сколько дней потребуется на залечивание этой травмы. Но Малюта не отвечал.
— Каков ваш диагноз, доктор? — спросил я его.
— Микроповреждение двуглавой мышцы бедра,— ответил он.
— Надо же! — не удержался я. Лобановский еще позавчера поставил точный диагноз. По телевизору. Представляете?
— С его-то опытом,— спокойно сказал Малюта.
Сотый матч за сборную — это событие! В мире таких игроков, кто его удостоился, единицы. Например, Пеле сыграл за команду Бразилии «только» 85 встреч. Наши рекордсмены прошлого: Альберт Шестернев — 91 матч, а легендарный Лев Яшин — 78. Но, увы, настоящего праздника у юбиляра Блохина в Румынии не получилось. И по его возвращении нашу беседу с ним для «Комсомольской правды» я начал с вопроса на злобу дня:
— О чем вы, Олег, сразу подумали, упав на травяной газон?
— Что получил эту травму не вовремя. Понял: 27 апреля — важную игру чемпионата со «Спартаком» — пропускаю. Как будет 2 мая? Ведь финал Кубка кубков.
— Значит, первая мысль снова о футболе?
— Пока играю, иначе и быть не может! Но потом, когда врач и товарищи помогали мне уйти с поля, подумал о близких: наверняка ведь смотрят телевизор, переживают.
— Все походило на какой-то несчастный случай. Ведь никого из соперников в тот момент рядом не было.
— Разве только в этом дело? В Румынии я проводил свой шестой по счету матч за 23 апрельских дня. Прибавьте к этому девять мартовских игр в клубе и сборной. Плюс перелеты, переезды. Смену часовых поясов, режима питания, самой пищи, недосыпания. Через каждые три с половиной дня — игра. Да и в самолетах силы не восстановишь. Накопилась усталость, организм не выдержал. Что-то здесь не продумано у нас до конца.
Кроме Блохина и Заварова немало и других динамовцев в те дни зачастили к врачам. Когда команда улетала в Лион, я, например, так и не выяснил у тренеров: смогут ли пятеро (!) игроков основного состава выйти на поле в финале Кубка кубков?
Как томительно тянулось с утра время 2 мая 1986 года до того момента, пока, наконец, поздним вечером на экранах наших телевизоров не вспыхнула картина гудящего, словно растревоженный улей, лионского стадиона «Жерлан». Финал Кубка кубков! Комментатор назвал состав киевского «Динамо»: Чанов, Бессонов, Балтача, Кузнецов, Демьяненко, Рац, Яковенко, Яремчук, Заваров, Беланов и... Блохин.
«Ай да медики! — невольно подумалось многим в тот момент. Все травмированные ребята в строю!» Но мы тогда не знали и не могли знать, любуясь блистательной их игрой, о том, что вопрос о выходе некоторых наших игроков на поле решался едва ли не в последние часы, а у Блохина — даже минуты! Это не надуманная драматизация, а достоверный факт.
Утром в день финала во время зарядки Лобановский поинтересовался состоянием Блохина, который после полученной в Румынии травмы так и не провел ни одной тренировки (Олега лишь интенсивно лечили и чуть ли не каждые три часа меняли процедуры).
— Как я себя чувствую? — повторил Блохин вопрос тренера. Не знаю, Васильич. Пробовал, но еще не разобрался: то вроде бы не чувствовал травмы, а то вдруг казалось, что дает себя знать.
— Хорошо бы сыграть, Олег,— только и сказал Лобановский в то утро.
В Лион поддержать свою команду приехали почти двадцать тысяч испанских болельщиков. Истошный гвалт, песни, пестрые испанские флаги, трубы, барабаны, трещотки. Все так и было, как предвидел Лобановский, который еще на установке призывал своих подопечных: «Не обращать внимания на зрителей! Их гвалт вас не должен смущать. Надо игрой привлечь трибуны на свою сторону. Своей игрой!»
Так оно и случилось в действительности.
— Когда приехали на стадион, думал, будет тяжко: крики, шум, треск, барабанная дробь,— рассказывал о финале Василий Рац. Но начался матч, и я сразу понял, что публика футбол понимает. Фрагментами мы показывали отличную игру, и на трибунах нас поддержали. К концу второго тайма мы уже чувствовали себя как дома.
Рац, на высокой скорости обыграв на правом фланге двух защитников, выполнил острую прострельную передачу. На нее первым среагировал Игорь Беланов, сумевший из неудобного положения нанести сильный удар по воротам Филлома. Удар был настолько силен, что вратарь «Атлетико» сумел лишь парировать мяч. На добивание уже спешил Александр Заваров. Удар головой — гол! Шла 6-я минута матча.
С каждым последующим отрезком времени преимущество динамовцев становилось очевидным. И нервы испанцев не выдержали. Они начали играть жестко, а порой и жестоко. Минут за шесть-семь до конца первого тайма в разных участках поля на траву «уложили» сразу двоих: Балтачу и Беланова. Доктор Берковский несколько мгновений пребывал в растерянности: к кому раньше мчаться? Выбрал Балтачу. Динамовский врач хорошо знал, что у Сергея было только одно уязвимое место — «ахилл». Так спортсмены называют самое сильное в нашем теле сухожилие. И на 39-й минуте игры сухожилие не выдержало напряжения.
— Перед отъездом команды я говорил Лобановскому, что с Балтачей будет, пожалуй, даже больше проблем, чем с Блохиным,— сказал мне доктор Малюта, наблюдавший за финалом Кубка дома по телевизору, когда я позвонил ему в перерыве между таймами. Так оно и случилось. Теперь, думаю, речь будет идти не просто о воспалении, а о надрыве волокон. Значит, мы теряем игрока очень надолго. Но все равно Сережа достойно, ценой сверхусилий свое дело сделал. Отработал почти весь первый тайм и, считаю, здорово помог команде.
— А как Блохин, доктор? Как думаете, до конца продержится? — спросил я Малюту.
— Думаю, да.
Наш легендарный форвард не только «продержался». В этой игре, как, впрочем, и одиннадцать лет назад в своем первом финале Кубка кубков, Олег был просто великолепен. А за шесть минут до финального свистка он мастерским ударом опередил выбегавшего из ворот голкипера — 2:0! Еще немного спустя Вадим
