приводил какие-то доводы в свое оправдание, а сам лихорадочно пытался найти ответ на вопрос, почему она пришла.
Очевидно, для установления мира между ними, но зачем он ей понадобился? Это уже другой вопрос. Ник тешил себя мыслью, что причиной визита стал ее интерес к нему. Хорошо бы, если бы дело обстояло именно так…
А вдруг Кэтрин что-то заподозрила и пришла с целью подтвердить либо опровергнуть свои догадки.
Язык у Ханта был хорошо подвешен, поэтому он особо не напрягался по поводу того, о чем говорил. Мысли текли параллельно словам и совершенно не влияли на убедительность его рассказа о своем «чудо- выздоровлении».
Ник взглянул на Кэтрин. Верит ли она в то, что он говорит? А если она искусно притворяется? Он почувствовал легкое раздражение. Неопределенность в их отношениях его нервировала. Когда Ник это осознал, раздражение усилилось.
Он в очередной раз получил подтверждение того, что увлекся Кэтрин сильнее, чем следовало бы, сильнее, чем он обычно себе позволял. Никогда прежде сложностей с женщинами у Ханта не возникало, поскольку он умело маневрировал.
– Бульон будешь? – буркнул Хант.
Она кивнула, и он отправился в кухню.
Перемена в его настроении от Кэтрин не укрылась. Она решила ни о чем его не спрашивать, а просто посмотреть, что будет дальше.
А дальше Ник принес им по кружке горячего бульона с хлебом, включил телевизор, и они в полной тишине прослушали блок новостей. Им было нечего сказать друг другу, и напряжение возрастало с каждой минутой.
– Ник, почему бы тебе не отдать Хьюджа в специальную школу для собак? Он совсем тебя не слушает!
Хант оценил ее попытку разрядить обстановку, но вместо того чтобы расслабиться, набычился.
– Спасибо за совет! Без тебя я бы совсем пропал, – бросил он с вызовом в голосе.
Кэтрин предприняла еще одну попытку разрядить грозовую атмосферу:
– Ты меня не понял. Я просто удивлена, почему ты до сих пор этого не сделал.
Ник молчал. Сидел, тупо уставясь в экран телевизора. Кэтрин встала с дивана и направилась к двери, ведущей во двор.
– Хьюдж, ко мне! – позвала она собаку. Через несколько мгновений в дверном проеме показалась чумазая морда Хьюджа.
– Хьюдж, мыться! – Кэтрин взяла собаку за ошейник, и они ушли.
Ник молча следил за происходящим, но потом не выдержал и пошел за ними.
Он был немало удивлен повиновением своего питомца. Что это с псом? Неужели ей удастся еще и искупать его?
Пес вел себя примерно. Сразу залез в ванну и спокойно стоял все время, пока Кэтрин его мыла. Ник в это время оставался безмолвным зрителем, но зато, когда Хьюдж, чистый и ароматный, выскочил из ванны, он разразился бурными аплодисментами.
Ну разве можно на нее сердиться? Конечно нет. Ник винил во всем самого себя. Нелюбезный он какой- то сегодня с ней!
– Ник, у тебя замечательный пес! – сказала Кэтрин, довольная произведенным фурором. – Если не возражаешь, я с превеликим удовольствием возьмусь за его воспитание… за умеренную плату.
Ник смотрел на Кэтрин, и в его взгляде она без труда прочла: «Я тебя хочу». Он взял полотенце, подошел к Кэтрин и вытер ей руки.
А одежду тебе придется опять сменить. Ты вся промокла. – Хант начал стаскивать с нее футболку.
Она не сопротивлялась. Спустя минуту она стояла перед ним лишь в джинсах и лифчике.
– Чтобы ты не чувствовала себя стесненной, я тоже снимаю с себя рубашку. – Он не спеша начал расстегивать пуговицу за пуговицей.
Кэтрин смотрела на него словно завороженная. Неприятные мысли в один миг улетучились, стало казаться, будто во всем мире они одни.
Он и она… Мужчина и женщина, которых непреодолимо влечет друг к другу.
Ник снял с себя рубашку и швырнул ее на пол. Его руки легли на ее обнаженные плечи.
Они были теплыми и нежными, таким же был и взгляд, каким Хант смотрел на Кэтрин.
И вот они уже чувствуют дыхание друг друга. Обоим хочется страстного поцелуя, но они не спешат, наслаждаясь предвкушением чего-то необыкновенного.
И это происходит!..
Когда Ник поцеловал Кэтрин, ей померещилось, будто земля уходит из-под ног. И сразу сердце неистово заколотилось, застучало в висках, и она задержала дыхание.
И вдруг раздался телефонный звонок. Резкий звук прорезал тишину, словно будильник, прервавший их сладкий сон.
Ник не хотел брать трубку, но Кэтрин настояла:
– Подойди к телефону, я подожду тебя. Хант не без сожаления пошел в гостиную.
И каково же было его разочарование, когда оказалось, что ошиблись номером.
Просто не туда попали, дьявол их побери!
Ник вернулся в ванную, а на Кэтрин уже была надета футболка. Несмотря на неистовое желание, накатившее на нее, ей хватило времени образумиться. Она стояла перед зеркалом, проводя щеткой по волосам, и не обернулась, когда он окликнул ее:
– Кэтрин?
Она взглянула на его отражение в зеркале и тихо произнесла:
– Ник, не подумай, будто я избегаю тебя. И голову я тебе не морочу…
– Именно это ты и делаешь! С начала нашего знакомства! – Хант дал волю накопившемуся раздражению.
– Я чувствую себя почему-то скованной, – сказала тихо Кэтрин.
– Не влечет тебя ко мне, вот и все! – возразил Ник.
– Нет, ты не прав! Я хочу тебя. Да и ты давно уже понял, что меня тянет к тебе. Но это не суть важно… Я не могу. – Что еще можно сказать в свое оправдание, она не знала.
Какое-то время Ник пристально смотрел на Кэтрин, ожидая продолжения. А когда понял, что Кэтрин сказала все, что хотела, спокойным и ровным голосом проговорил:
– Все предельно ясно! Тебя ко мне тянет, ты меня хочешь, но слегка нервничаешь при мысли о близости со мной.
Сарказм, прозвучавший в его голосе, ранил Кэтрин. Но она не стала винить Ника. Он прав: ее доводы больше похожи на нелепые отговорки, а правду сказать она не может. Кэтрин молчала, понимая, что сказать ей нечего.
Ник вышел из ванной, закрыв за собой дверь. Через минуту он появился с ее мокрой одеждой.
– Твои джинсы и свитер не успели высохнуть, но тебе в своей одежде будет комфортнее, чем в моей, которая, кстати, тебя сильно толстит, – бросил он, захлопывая дверь.
– Грубиян и хам! – крикнула ему вдогонку Кэтрин.
Он и сам не понял, как у него язык повернулся сказать такое женщине. Но уж очень ему захотелось уколоть ее, рассчитаться за то, что он сейчас чувствует. Его раззадорили, а потом оставили с носом и, похоже, считают полным дураком, раз думают, будто он спокойно проглотит ту лапшу, которую вешают ему на уши.
Кэтрин выбежала из его дома через минуту. Чувствовала она себя прескверно. И опять, как в прошлый раз, она корила себя за то, что пришла к Нику в дом.
На улице было прохладно, мокрая одежда не грела. Все было против нее, даже такси она нашла далеко не сразу. В общем, когда она наконец приехала домой, то испытала неописуемую радость.
Едва открыв дверь, она начала снимать с себя одежду. Больше всего на свете ей хотелось смыть с себя неприятный осадок вечера.
Стоя под теплым душем, Кэтрин задавала себе бесконечные вопросы и пыталась на них ответить.
