избалованного ребенка, но она никогда не видела его таким надутым. Сейчас он насупился и замолчал, что совсем не вязалось с его веселым и жизнерадостным нравом. Но Диана не собиралась утешать и развлекать его. Поэтому, добравшись до лагеря, они быстро разошлись по своим палаткам.
Но утром оба проснулись в отличном расположении духа. Воздух был восхитителен, а завтрак просто прекрасен. Потом они бродили вдоль берега озера, и Михаил сделал несколько снимков черноголовых трясогузок, кормящих своих птенцов. Он считал, что фотографии получатся первоклассные, и Диана разделяла его восторг.
Первый успех придал Михаилу оптимизма, и он вновь заговорил о соколах.
– Эти птицы высиживают яйца гораздо дольше других, – просвещал он спутницу. – И они очень пугливые, поэтому требуется много времени и сил, чтобы сфотографировать их. Так что чем скорее мы приступим к поискам, тем лучше.
Они уложили в джип свои вещи и корзину для пикника, собранную вчера вечером доброй Марией, и отправились на юго-восток, в сторону мыса Гата. Михаил, снова дружелюбный и милый, по-детски радовался, что Диана не знает, как мыс получил название «Гата», означающее «кот».
– Я не претендую на лавры Зенона, – начал он. – Просто расскажу тебе старую легенду.
И Михаил поведал ей о посещении Кипра святой Еленой после того, как она нашла в Палестине крест, на котором был распят Христос. История произошла в начале четвертого века нашей эры. Пытаясь высадиться на самой крайней юго-восточной точке острова, святая обнаружила, что местность кишит ядовитыми змеями. Они ползали, свивались клубками и шипели. Но это не могло испугать отважную леди. Она вернулась в Палестину и собрала всех бездомных котов, которых только смогла там найти. Затем привезла зверьков на Кипр и выпустила на остров, позволив пушистым хищникам охотиться на злобных рептилий. И несмотря на то, что змеи значительно превосходили по численности бедных котов, вскоре большая часть острова оказалась очищенной от змей. Остальная же часть была просто выжжена огнем.
Кошки, будучи созданиями плодовитыми, прекрасно прижились на острове и распространились по окрестностям задолго до посещения этих мест венецианскими монахами. Те писали в дневниках, что в греческом монастыре около Капе разводят котов, которые сражаются со змеями. Монахи отметили, что большинство кошек были обезображены ранами, полученными в этих битвах. Более всего их удивило то, что, когда в определенный час звонил монастырский колокол, коты, прихрамывая и спеша, возвращались домой, чтобы поесть. Позднее колокол звонил вновь, и зверушки убегали продолжать свою войну. Между прочим, монастырские коты более чем окупают свое содержание щедрыми пожертвованиями благодарных местных жителей.
– Надеюсь, эти святоши не оставили тут змей, чтобы они плодились и размножались. – Диана передернула плечами. – Кстати, свирепых котов я тоже не уважаю.
– Вероятнее всего, мы не заметим ни тех, ни других здесь, – утешил ее Михаил. – Вопрос лишь в том, увидим ли мы сокола элинор.
Они разбили лагерь на вершине одного из возвышающихся над морем утесов, и Михаил тут же приступил к разведке, улегшись на живот и заглянув за край скалы. Вскоре он сделал знак рукой, чтобы Диана подошла к нему. Поборов испуг, она тоже посмотрела вниз и с облегчением обнаружила, что утес не был совсем отвесным, а наклонялся под углом. Вдруг послышалось хлопанье крыльев, и показалось несколько довольно крупных птиц, серых с черными и синевато-серыми прожилками на перьях, которые, видимо, несли корм своим птенцам. Но они с Михаилом не смогли разглядеть гнездо, хотя довольно легко определили, где оно расположено.
Михаил сразу же воспользовался хваленой кинокамерой, потом вскочил и осмотрелся по сторонам. Диана проследила за взглядом спутника, не понимая еще, что он задумал.
– Я ищу деревья у края скалы, – пояснил Михаил. – Вот там растут два, но они недостаточно крепкие.
– Ты же не собираешься обвязаться веревкой и спуститься со скалы? – настороженно поинтересовалась Диана. – Чтобы так забавляться, надо было взять с собой скалолаза.
– Нет, я просто хочу залезть на дерево, вот и все. Если повезет, я прекрасно разгляжу гнездо.
– Но ради всего святого, ты не станешь свешиваться с ветки?
В голосе Дианы было столько ужаса, что Михаил улыбнулся:
– Если бы я не знал, что у меня нет никакой надежды на взаимность, то сейчас бы приободрился, видя твое беспокойство. Но так как ты решила не тратить свою любовь попусту…
– Прекрати говорить глупости! – вспылила Диана. – Я не хочу, чтобы ты сломал себе шею, пойми это. Кроме того, я не собираюсь ломать свою собственную, пытаясь спасти тебя, если ты упадешь!
– Как и следовало ожидать! – тихо заметил Михаил и как-то странно посмотрел на нее. Потом добавил почти спокойно: – Ты всегда давала понять, что никогда не выйдешь замуж после трагической гибели Ральфа. И это была позиция, которую я уважал. Теперь же ты дала мне повод удивляться…
Диана почувствовала, что готова провалиться сквозь землю от стыда и смущения. Если даже Михаил догадался о ее секрете, она выдает себя с головой.
– Извини, Михаил, – выдавила она. – Мне очень стыдно, что я сорвалась. – Она немного поколебалась, потом продолжила с дрожью в голосе: – После гибели Ральфа я сломалась – совсем не соображаю, что делаю.
– Не беспокойся, – кивнул он. – Я ведь не собираюсь лезть тебе в душу. Я все понимаю. – Потом он усмехнулся и добавил: – Знаешь, мы с тобой комичная пара: грязные, растрепанные, загорелые, стоим на вершине утеса и то ли ссоримся, то ли дружески беседуем. Но давай вернемся к твоему вопросу, собираюсь ли я карабкаться по скале в одиночку, подстраховавшись привязанной к дереву веревкой. Отвечаю – нет, пока не буду уверен в полной безопасности. Теперь пойдем на разведку.
Неподалеку от лагеря они нашли подходящее дерево, с которого Михаил мог видеть ряд уступов скалы, где ютились гнезда. Но ему пришлось залезть на самую вершину и улечься на одной из веток, чтобы найти нужный угол для съемки. И хотя парень двигался, как казалось Диане, совершенно бесшумно, испуганные птицы улетели, и Михаилу удалось запечатлеть только едва оперившихся птенцов, сидящих в гнездах. Упрямец решил во что бы то ни стало сфотографировать взрослых особей, но они не спешили возвращаться. Лежать на ветке было чертовски неудобно, а неловкая поза вызывала судороги. Но наконец ему удалось заснять родителей, приносящих своим отпрыскам добычу – горсть извивающихся червей.
Лежащая на утесе Диана вскоре и сама смогла разглядеть в бинокль летящих в ее сторону взрослых птиц с кривыми клювами и мощными когтями. Они показались ей довольно неприятными и все же по-своему красивыми.
Диана с трудом поднялась и отряхнулась. Пролежав на плоской земле так долго, она чувствовала боль во всем теле. Михаил же оказался в худшем положении. Тем не менее он умудрился сбросить ей в руки фотокамеру и начал спускаться сам, но неожиданно соскользнул с ветки и упал, ударившись о камни.
– Судорога! – с трудом выдохнул бедолага, когда подбежавшая Диана склонилась над ним. – Через несколько минут я буду в порядке, не беспокойся!
Но оптимизм оказался преждевременным – когда, немного отдышавшись, он попытался приподняться, то закусил губу от боли и тихо пробормотал, что ему понадобится время, чтобы прийти в себя.
– Я принесу бренди, – спохватилась Диана и метнулась к палаткам.
Вскоре она вернулась, запыхавшаяся, вся в поту, и дрожащими руками поднесла к его губам бутылку.
Михаил немного отошел и смог определить степень своих повреждений. Он заподозрил, что сломал левую ногу и повредил ребра.
– Я ужасно сожалею, Ди, что испортил тебе выходной, – вздохнул он.
Михаил выглядел таким несчастным, что Диана решила немного приободрить его.
– Все могло быть гораздо хуже, – заверила она таким тоном, будто говорила с одним из учеников в той школе, где работала, кажется, вечность назад. – Камера в порядке, а ты как-никак сделал первоклассные снимки.
– Подумай, если ты подгонишь джип, я смогу в него взобраться? – без особой надежды спросил он.
Диана покачала головой:
– Лучше я съезжу за квалифицированной помощью в Лимасол. К счастью, ты лежишь в тени, так что не двигайся и набирайся сил. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
