приходя в сознание. Больше в посланиях ничего не сообщалось, хотя в Англии после этой трагедии среди друзей и знакомых было довольно много пересудов и домыслов. Но от Эммы Диана не могла скрывать правду. Нервно крутя обручальное кольцо, она начала отрывисто говорить, и слезы, так долго сдерживаемые внутри, сразу же потекли по ее щекам.
– Мне было так горько!.. – воскликнула Диана в отчаянии.
– Но, дорогая, это вполне естественно, – мягко заметила Эмма. Ее глаза были полны сочувствия. – Внезапно потерять Ральфа в таком молодом возрасте…
– Ему было сорок, – тихо заметила Диана.
– Знаю. Я говорила не о Ральфе. Тебе только двадцать четыре, и замужем ты пробыла совсем недолго. Я чувствовала бы себя так же, случись что-нибудь ужасное с Тео. Наверное, я развалилась бы на кусочки. А ты очень мужественная девочка.
– Я пытаюсь быть такой. – Диана быстро перевела дух. – Бог свидетель. Но понимаешь, он погиб в обществе женщины, она тоже умерла сразу же. Эта дама довольно долго, еще до нашей свадьбы, была его любовницей. – Она закусила губу. – И об этом знало большинство его старых друзей. В блаженном неведении пребывали только я и его начальство!
Эмма с тревогой посмотрела на кузину, затем осторожно спросила:
– Дорогая, ты уверена, что они все еще были близки? Может, все давно закончилось? Вдруг есть какое-то разумное объяснение Тому, что они оказались в одной машине в это время?
Диана покачала головой:
– Несчастный случай произошел в восьмидесяти милях от того места, где он должен был быть в тот день. Он сказал мне, что едет в Рединг читать лекцию. Авария же случилась в Суффолке. Поскольку мы жили в Суссексе, получается почти кругосветное путешествие! – И потом, когда слабая ирония в ее голосе угасла, она уныло добавила: – Когда я связалась с людьми в Рединге… беспокоясь, что Ральф не вернулся домой, как обещал… мне сообщили, что они с ним вообще не договаривались ни о каких лекциях.
Воцарилась тишина, затем Эмма шепнула:
– И ты ничего не чувствовала? Что между вами что-то не так?
– Абсолютно ничего, – покачала головой Диана. – Ральф всегда был сдержанным, а в последние несколько месяцев, до того… до того, как это случилось, он стал попросту замкнутым. Но поскольку он очень много работал, я думала… ну, он старше меня, да и я сама уставала. Мне казалось, что все образуется и придет в норму после того, как мы хорошо проведем отпуск…
Диана вновь немного поколебалась, и Эмма молча ждала, когда кузина продолжит горестный рассказ.
– Хотя Ральф был довольно нервным, – через минуту Диана заговорила вновь, – он никогда не выходил из себя. Он чаще, чем раньше, стал делать мне небольшие подарки – одежду, украшения, красивые мелочи, которые мне обычно нравились. – Она отважно взглянула в глаза Эмме. – Я узнала из писем, которые случайно обнаружила, ища его завещание, что он женился на мне в депрессии после ссоры с ней, а полгода назад их любовная связь воскресла. Все это время они встречались. К тому же эта женщина, Сибил, сама была замужем. Она занималась ювелирным ремеслом и сама делала украшения. Думаю, что некоторые из подарков Ральфа были ее творениями, только отбракованными.
Некоторое время ошеломленная Эмма молча смотрела на Диану, затем тихо заметила:
– Несмотря на свой счастливый брак, я люблю тебя достаточно сильно, чтобы понять твою горечь и твои чувства.
– Чувства? Мне сейчас кажется, что у меня столько же чувств, сколько у тех мраморных статуй, что я видела на экскурсиях. Но не беспокойся, – поспешно добавила Диана, – я вполне способна держать себя в руках. Во всяком случае, стремлюсь к этому… – Она сделала паузу, затем твердо продолжила: – Я чуть-чуть погощу здесь у вас, немного приду в себя, а потом вернусь в Англию и буду искать новую работу… может, попытаюсь устроиться по обмену в Америке…
Эмма тут же вскочила и бросилась к Диане.
– Чем дольше ты останешься с нами, тем лучше, – нежно заверила она, обнимая бедняжку. – Мы все любим тебя, и ты нам нужна.
Самообладание покинуло Диану, и слезы полились потоком. А может, это плакало ее разбитое сердце или растоптанная гордость – кто знает.
– Только не говори никому, даже Тео, о… об этой женщине, – запинаясь и глотая слезы, выдавила Диана. – Я не в силах вынести его сострадание или презрительную жалость к женщине, слепой и глупой настолько, что она даже в мыслях не держала, будто ее брак рушится на глазах.
– Я о тебе так не думаю, – возразила Эмма. – И никто из твоих друзей не сделает такого вывода. – Она запнулась. – Но я не скажу ни слова даже маме и отцу.
Диана вытерла слезы и грустно улыбнулась.
– От них невозможно ничего утаить, – печально возразила она. – Мне иногда кажется, что они ясновидящие – тетя Бесси и дядя Том. Они всегда знали, когда я дурно вела себя в школе, даже если мама об этом не догадывалась!
– Согласна! – улыбнулась Эмма. – Но они как пара устриц. Тебе нечего их бояться. Ну а теперь самое время тебе отдохнуть. – Она поцеловала Диану. – Чтобы, как сказано в старой молитве, набраться храбрости снова возродиться.
Глава 2
Через несколько дней, проведенных в счастливой атмосфере дома Александросов, Диана начала приходить в себя. Маленькие Анна и Лиза, похожие как две горошинки в стручке, не могли нарадоваться на свою новую тетю. Особенно их поразили золотистые волосы Дианы. Девчушки влезали к ней на колени и благоговейно прикасались пухлыми пальчиками к ее мягким локонам, требуя показать волшебный пузыречек с золотой жидкостью, которая делает английскую тетю такой не похожей на темноволосых киприоток.
Диана рисовала малышкам портреты домашних любимцев – французского бульдога Бэзила и недавно приобретенных волнистых попугайчиков Фрэнки и Джонни. Девочки приходили в восторг, рассматривая забавные картинки, и просили новых и новых.
Но не только человеческая доброта и любовь, окружающие Диану, несли исцеление страдающей душе. Красота весеннего Кипра, ласковое теплое солнце, ясные звездные ночи, благоухание цветов и резкий запах моря стали еще лучшими лекарствами. Как она была благодарна и людям и природе за свое возрождение к жизни!
Сначала Диана избегала людей, хотя Эмма заверила ее, что она ни словом не обмолвилась об обстоятельствах смерти Ральфа. Знакомые и родственники знали, что он погиб в автомобильной аварии, оставив двадцатичетырехлетнюю Диану бездетной вдовой, и были предупреждены о том, что с бедняжкой лучше не говорить на эти темы, учитывая ее тяжелое моральное состояние. Однако Диана все же продолжала прятаться, когда приходили гости, зная, что ее кузина прекрасно поймет и простит ее за это.
Постепенно черный период прошел, и Диана обнаружила, что вполне может общаться с близкими Александросов, когда те приезжали в гости, и отвечать благодарностью на их дружелюбие, тем более что некоторых из них она уже знала. Особенно ей нравился Георгиос, младший брат Тео, некрасивый, полноватый, но очень милый холостяк с прекрасным чувством юмора. Она познакомилась с Георгиосом еще в студенческие дни, когда проводила каникулы на Кипре, и всегда чувствовала себя с ним очень легко и свободно. Теперь они приветствовали друг друга как старые друзья.
После окончания колледжа Георгиос некоторое время работал в туристической фирме, а теперь они с партнером Михаилом Ставросом, энергичным и талантливым фотографом, открыли в Никосии небольшое турагентство. Переполненный энтузиазмом, Георгиос нашел в Диане не обремененного делами, отзывчивого и внимательного слушателя и часто прогуливался с ней в саду, делясь новыми грандиозными планами, когда заезжал на обед.
Он рассказывал Диане, что они с Михаилом решили сосредоточиться на не охваченных другими фирмами маршрутах, предоставляя туристам более детальную информацию об археологических находках и античных руинах.
– Ты не думаешь, что мы промахнулись с пейзажем? – тревожно спросил он Диану.
– На этом прекрасном острове такое едва ли возможно, – рассмеялась она.
